| |
Венедикт Ли. Цветок на заре. Часть II. Лабиринт
01. ПОБЕГ
- Хочу жить в твоем времени, - сказала Бренда. И тут же возразила себе: - Невозможно. Не только потому, что дорога туда заказана...
Я хорошо ее понимала. Ужасное чувство напрасно прожитой жизни также владело и мной. Ничто не помогало от него избавиться. Ни твердая почва под ногами, после утомительных дней плавания, ни ясное послеполуденное небо над головой, ни сытный обед в портовой харчевне. В ней мы как раз и сидели. Столы и лавки под брезентовым навесом - вот и весь дизайн. Примитивные времена, но кормят хорошо. Так я Бренде и сказала, когда мы доели уху.
- Не знаю такого слова. "Диз...", как там его? Ты часто говорила странные вещи, как и положено человеку с больной головой. Но такого... даже я себе представить не могла. Тысяча триста девяносто пятый...
С недавних пор, когда я отключила ожерелье-ментоблокатор, пси-способности Бренды на короткое время восстановились, потом вновь постепенно ослабли. Она честно в этом призналась:
- Теперь мне нужна орха, чтобы видеть так же ясно, как раньше.
- Подчинять чужую волю своей ты всё еще можешь.
- А толку? Как вести за собой, когда сама не видишь дорогу?! - горестно воскликнула Бренда, и внезапно спросила: - Когда я умру?
В шумном гомоне застольных бесед, вперемежку с дружным чавканьем, странный разговор двух женщин-путешественниц вряд ли кому был кому слышен. А кто и прислушался, так ничего бы не понял. Я откусила кусок рыбьего филе, насаженного на двузубую деревянную вилочку, С наслаждением прожевала, и только тогда ответила:
- Если даже про Вагу толком никто ничего не помнит, то что знают люди, в том числе я - о закулисном правителе? Что у Ваги была сестра, прости, что у него есть сестра - для меня было откровением.
- Сдохнуть в неизвестности... исчезнуть без следа... - не такой ждала для себя награды. Пошли, у меня аппетит пропал...
Я остановила Бренду, собравшуюся встать из-за стола.
- Дожрем всё, и пойдем. Я тоже сдохну в неизвестности, но не собираюсь делать этого на голодный желудок. И тебе не советую.
Запив обед дешевым, но на удивление неплохим вином, мы покинули харчевню. Я забросила за плечи дорожную сумку, чтобы не тащить ее в руках. На перекрестке какой-то школьник собирался сказать что-то возвышенное. Кучка зевак ожидала его откровений, чтобы похвалить или посмеяться. Мы прошли мимо. Нам своих откровений хватает.
- Значит, о могущественной госпоже Стронг в твоем времени тоже ничего неизвестно? - с долей злорадства спросила Бренла. И тут же загладила неприятное впечатление от своих слов: - Ты здорово научилась рассуждать о будущем. Если чего не знаешь, то оно возможно. А что известно наверняка, того не избежать...
- Замкнутый круг, - согласилась я. - Выстрел в Экселенсу выбрасывает меня в прошлое. Здесь я ничего не могу сделать, кроме того, что мне суждено. Случайно убиваю охранника, испугавшись, что он намерен расправиться со мной...
- А честный малый всего-то хотел исправить мою ошибку... - скривилась Бренда. - Сделать контрольный выстрел в мерзавку. Так положено, я забыла на радостях.
Позади нас послышался срывающийся от волнения голос, какой-то школяр начал читать наскоро сочиненные стихи.
- Буря сменилась покоем, долго он Островом ждан! Твердою правит рукою Хозяйка - Наоми Вартан!..
О, да... успех... успех... Молодец, Наоми! У нее уже и в Гане поклонники есть. Как этот пацан. Глупые, напыщенные вирши постепенно затихли вдали.
Мы шли по улице бесцельно, не зная толком, чего хотим. Точнее, обе хотели несбыточного. Бренда - попасть в мое время. Я - вернуться туда. Прикинула. Еще шестьдесят восемь лет до нашего времени. Мне исполнится девяносто шесть, вряд ли доживу. А до краха Острова - может быть. Представила себя бабулей восьмидесяти четырех лет. Прихожу к бывшей Хозяйке Острова, постукивая клюкой, и шамкаю, придерживая вставную челюсть: "Я ше гофорила... проштые решення не годятша..." Тьфу. Мерзкое зрелище. Никогда в таком виде перед ней не предстану.
А мой дневник до нее не дошел. Зря я старалась. Расставляя всюду на его страницах даты, и указывая место действия. Мол, здесь и тогда ловите меня в водах времени. Напрасные потуги. Колесо Фортуны крутится, и на нем всё уже написано...
Устав плакать по себе, я переключилась на еще более горестную судьбу Бренды. Мною овладела странная мысль. Или смутное воспоминание. Оно прояснилось, когда Бренда сказала:
- Да! Спустя годы, но фальшивая мессия - таки мертва! Убийцы не стреляют один лишь раз. Если они - профессионалы. Всё кончено, судьба вынесла приговор. Ты, Стронг, исполнила предназначение, и умрешь, покинутая всеми, подобно мне...
Я прервала поток ее красноречия.
- Экселенса упоминала, что выберет время съездить в Гану. Поклониться памяти той, кто снится ей иногда.
- Что?..
Бренда сбилась с шага. На лице ее отразилось буквально детское изумление.
- Что за хрень ты несешь?!
- Я пытаюсь понять. Какая женщина так поразила воображение этой самолюбивой, эгоистичной натуры, что она помнила ее всю оставшуюся жизнь?
Бренда уже овладела собой.
- И не проверить. Если там - моя могила, то ее еще нет. Странная штука - время.
Тут я полностью была с ней согласна. Однако, пора подумать о более насущных вещах.
- Нам надо найти пристанище. В моем времени я бывала в Гане, в командировке, и просто так. Не знаешь, гостиный дом "Мы здесь" уже существует?
- Это в Гавани ветров? Действует уже несколько лет. Джено там останавливался. Рассказывал: хозяин - молодой красавчик, выходец из Братства. Решил осесть на берегу, когда скопил достаточно грошей.
- Нормальный ход для умного и удачливого пирата, - согласилась я. - Портрет прадедушки Грина висит в обеденном зале.
- Твой, что ли, прадедушка? - изумилась Бренда.
- Моего бывшего.
- Странная штука время, - повторила Бренда. - И жестокая. Ты увидишь прадедушку бывшего, но самого бывшего никогда не встретишь, и не плюнешь ему в рожу. Его еще нет, и ты не доживешь, когда он будет. Что?..
Она умолкла, увидев мои слёзы.
- Чёрт, прости... Сын, да?
- Семь лет... Только в школу пошел... - прошептала я.
- Что ж. Мы обе получили то, что заслужили.
Какое-то время мы шли молча, потом я буркнула:
- Нам направо. Дорога к прадедушке...
Пологий, извилистый подъем наверх, среди тенистых деревьев, был бы не труден, но дни плавания уже изрядно утомили нас. Длинная прогулка не приносила удовольствия. Сумка жала плечи, а мрачные мысли давили на сердце. А еще Бренда, наскоро обучившаяся моему способу рассуждать "от известного", принялась философствовать.
- Ты два года потратила на писанину, рассчитывая, что ее уже читают в твоем времени. Результат?
- Ноль.
- Почему?
- Оставь я дневник в Вагноке, в сайфе Банка Магистрата, и он сгорит при бомбежке Вагнока в 1383 году.
- Ага! Алмаз ты там так и бросила. Молодчина, что и говорить... Пароль хоть скажешь?..
- Зачем? На Острове тебя пристрелят, как увидят. "Буря грядёт".
- Опять пророчишь? Без тебя знаю. Жуткие времена впереди. Мерзавка сделает Остров великим... кто бы подумал...
- Это - пароль.
- Ах, да, спасибо. Не боишься, что тут же удавлю тебя? Чтобы как-нибудь потом завладеть алмазом.
- Владей, на здоровье. К чему утруждаться, убивая меня? Чтобы, опять оставшись в одиночестве, сдохнуть со скуки?
- И то верно. Судьба за нас всё решила. Тебе и здесь не удастся спасти дневник. Его никто никогда не прочтет. Иначе тебя бы уже нашли, и вернули в твое время.
Возразить было нечего. Я мрачно молчала. Чем выше мы поднимались, тем сильнее становился ветер. Когда вдали показался гостиный дом, я увидела на его пороге человека. Не иначе, прадедушка готов встретить дорогих гостей. Как всё запуталось! Мысли мои брели сами по себе, и я подумала: что будет, если сделаю последнюю попытку вмешаться? В кармане дорожного платья у меня лежит револьвер Ваги. В голенище сапожка спрятан нож Бренды - я его ей так и не вернула. Меткий выстрел, или ловкий удар ножом, и прадедушке придет кирдык. Вместе с ним исчезает мой бывший - его праправнук. Не рождается мой любимый Рикки. Тогда Сакратифу некем меня шантажировать, и я отказываюсь помогать ему спасать миз Вандерхузе-Винер. Благородный Сакратиф вышвыривает меня вон, и сам спасает ту идиотку. Дальше события должны идти так же, чтобы я оказалась на службе у Экселенсы, и из-за этого попала в прошлое.
Чтобы стоять здесь, с безумными мыслями об убийстве... кого?! Возле заброшенного старинного дома никого нет. За каким чёртом я приперлась сюда?!
- Выше голову, шире шаг! - посоветовала Бренда. - Добрый молодец на нас смотрит. Нам надо произвести хорошее впечатление.
Вздрогнув, я очнулась от страшного сна наяву. В нем я пришла в Гавань ветров, чтобы покончить с собой.
- С тобой - неладно, - сказала Бренда. - Выкинь лишнее из головы.
Я была бы рада последовать ее совету, но навязчивая мысль уже полностью овладела мной.
- Бренда... - прошептала я. - Он смотрит на меня. Он запомнит всё, что увидит. На всю жизнь. Будет рассказывать об этом всем, кому не лень слушать. Устные предания могут жить дольше письменных.
- Ты о чем? - напряжанно спросила Бренда.
И я ответила, не веря своим словам, будто их произносил кто-то другой:
- Когда я подойду к ограждению, столкни меня в море.
Здесь золотом и кровью горит закат,
Здесь другу, как врагу никто не рад.
Свечою трепетною гаснет день,
Судьбу, что ждет тебя, скрывает тень…
Оказывается, я - романтическая натура. Никак от себя такого не ожидала. Вспоминать читанные в детстве стихи - не совсем подходит человеку моей профессии. Однажды я спросила Экселенсу:
- Как ты можешь доверять мне? При нашей первой встрече я прикинулась доброй и хорошей. И отрегулировала ментоблокатор так, чтобы он пропускал вовне только то, что подходит к этой роли. А потом показала тебе, насколько сильно ты ошиблась. Почему ты до сих пор мне веришь?
- Потому что ты, как ни странно, на самом деле - добрая и хорошая. Остальное - твой щит и меч, которыми ты обороняешься от невзгод, - ответила Экселенса.
Я не забыла тот разговор. Госпожа полковник ОСС - добрая, слыхали? Возможно ли, что Экселенса подобна мне? Живое, страдающее сердце под маской холодной невозмутимости, и бронёй высокой должности? И возможно ли, что я в чем-то подобна Экселенсе? Есть теория, что пси-спрсобности присущи всем людям, только в разной мере. Человеческой душе дана способность изменять реальность. И когда душу твою охватывает сильная страсть, то она магическим образом подчиняет реальность, и меняет, как ей угодно. Может, права Тонка, утверждая, что всё сущее держится лишь на нашей упертости?
Солнце садилось в пелену золотисто-багряных облаков. Ветер студил мне разгоряченное лицо. Волны, в тридцати метрах внизу, пели призывную песню. Прекрасеный вечер, чтобы умереть. Осталось лишь прыгнуть через невысокий каменный парапет.
Только Бренда не собиралась мне это позволить. Сказала тихо:
- Покончить с собой ради прекращения собственных страданий - это идея с ошибкой внутри. Страдания закончатся вместе с жизнью. Мертвая ты не сможешь почувствовать, что такое жить без страданий. Цель так и не будет достигнута.
- Моя цель - другая! - возразила я.
- Шансы - нулевые. Ты попросту убьешь себя, - прошептала Бренда. - Разве тебе больше незачем жить?
- Вечная красота. Только ради нее осталось жить. Но, мне этого мало, - отрезала я. - Поторопись.
Бренда сделала еще одну попытку меня отговорить.
– Смотри, как раз за домом – древо жизни. Как символ, как намек.
Меня это лишь разозлило. Наверное, я действительно боялась передумать.
– Тот чахлый кустик?.. Порода не для этих мест. Засохнет.
– Тебе виднее… – отвечала Бренда, подойдя вплотную, – но, кажется, ты не всё поняла.
Я потеряла терпение:
– Чего я не поняла? Вечная круговерть. Не пробиться! Но, я должна хотя бы попытаттся...
Расстегнула и выбросила в море ментоблокатор. Он выключен, но откуда я знаю, как он действует? Вдруг, тоже мешает? Собралась снять дорожную сумку - пусть вещи останутся Бренде. Как назло, лямка застряла в складках платья. И я, рыча от злости, никак не могла отцепить эту проклятую сумку. Бренда осторожно, даже ласково помогла мне избавиться от ноши. Казалось, оставалась секунда, чтобы дать отбой, но я смолчала, с тяжко бьющимся сердцем. И тогда ноги мои почувствовали крепкую хватку Бренды - я ощутила, что меня поднимают. И тут... передумала! Отчетливо поняла всё безумие моей затеи! Запаниковала. Истошно завопила. Попыталась схватить Бренду за плечи...
Вдруг стала невесомой, и мир опрокинулся вокруг меня. Закатное небо сменилось бурным морем, затем появилось вновь. Успела увидеть Бренду, перегнувшуюся через парапет, чтобы следить за моим падением. Успела подогнуть ноги, чтобы быстро завершить кувырок, и правильно войти в воду. Напрасные старания. На то, чтобы перед моими глазами промелькнула вся жизнь, двух с хвостиком секунд явно не хватало. Оно и к лучшему - жизнь моя - плохое кино, нечего там смотреть. В последний помент поняла, что грохнусь в воду плашмя. С тридцати метров - в самый раз, чтобы вышло всмятку.
Ветер свистел в ушах, трепал одежду... Решила, что закрывать глаза не буду. Пенистый водяной вал стремительно рос, надвигался. Успею почувствовать страшный удар, и всё кончится. Смелый был план, но провалился... И, в этот момент, перед моими глазами словно передернули кадр диафильма.
Ничего не успела понять, лишь увидела, что падаю на асфальт, да так неспешно, словно просто споткнулась. Тут главное, не пытаться опереться на вытянутые руки - поломаешь ненароком. Аккуратно подобрала их под себя - не знаю, как объяснить лучше, спружинила, с перекатом на плечо. Завершив падение, перевернулась, вскочила на ноги, отряхивая одежду. Хотите научиться - потренируйтесь, падая на мягкую постель - в детстве я так и делала. Мне бы еще улыбнуться случайным свидетелям, но таковых не наблюдалось. Так что, я отставила улыбочки, и решила осмотреться.
Топырила глаза во все стороны, нюхала воздух раздувшимися ноздрями - дикарка из прошлых времен. Прохладно! Очень даже! Небо ясное, вечернее. Пахнет морем и водорослями, но по-другому, чем в Вагноке. У меня ничего не болит, я невредима. Будто не летела с высоты, вопя и махая руками и ногами, а взаправду шла по тротуару, и легонько шлепнулась. Только никакого тротуара здесь не было.
Огромная, захламленная стройплощадка, к ней ведут подъездные пути, часть из них асфальтирована. Вокруг - безлюдье. А с улицы, скрытой за деревьями, вряд ли кто-то видел мое "явление ниокуда". Но, смутно ощущалось присутствие большого количества людей. Недалеко, километр-полтора. Настолько современная звукотехника помогает донести отзвуки человеческих голосов. Похоже, кто-то там митингует, и некому это сборище разогнать.
Мне бы подпрыгнуть от радости. Заорать: "Да!! Получилось! Сбежала из дикого прошлого! Вернулась домой!" Но, я не запрыгала, и не заорала. Испытав вместо этого внезапный приступ щемящей тоски. Отвыкла от нечеловеческих масштабов и неухоженности наших крупных городов.
Асфальт в трещинах, сквозь которые проглядывает трава. Многоэтажка, рядом с которой я нахожусь - настоящий колосс, и она необитаема. Бетонная коробка, в стиле лихих восьмидесятых. На Западном краю Мира тогда кипела война, а здесь, на востоке, хозяйничали бандиты. И некому было им противостоять. Армейцы, полиция, военизированная охрана были отправлены на запад. Чтобы Великая освободительная война покончила с господством Острова.Так повелел архитектор Эгваль, великий Ариэль Солтиг. Передо мной - памятник той эпохи, заброшенный долгострой. Величие без головы. И без большей части туловища. В этом небоскребе не хватает половины этажей.
В моей башке тяжко ворочались воспоминания. Среди них надо найти что-то важное, давно утерянное... Перешагнув через обломки сорванной с петель двери, я шагнула в черную пасть подъезда.
Там было еще холодней, чем на улице. Запустение и тишина. Я поднималась быстро, держа такой темп, что даже перестала мерзнуть. Второй этаж, третий... На площадке пятого увидела на голой бетонной стене свежую царапину. Словно тащили наверх что-то тяжелое, и зацепили. Я замедлила шаг, вынула из кармана дорожного платья револьвер. Седьмой уровень, похоже, планировался под торговый зал.
Обширное темное пространство. Ряды опорных колонн терялись во мраке . Окон здесь не было, свет проникал из неправильной формы пролома в наружной стене. Рядом с ним темная человеческая фигура, склонилась над странной конструкцией. В моей ошарашенной башке сами собой ожили воспоминания. Такие штуки находили при обследовании затонувших обломков "Скайтауна". Пусковое устройство для миниатюрных аграв-снарядов!
Вспыхнул и погас сигнал индикатора... Включился аграв-двигатель снаряда, и он начал свой бесшумный полет. К цели подойдет со скоростью нескольких километров в секунду. И ничто его не остановит.
Это злосчастный первый выстрел? Неведомым образом отправивший меня в прошлое, из которого я чудом вернулась? Или уже второй?! Которому суждено-таки погубить Экселенсу? Некогда об этом думать! Я выстрелила, целясь в голову темного человека. Метить в туловище бесполезно, бронежилет не пробить из моего допотопного револьвера. Кажется, попала! Жертва упала, дрыгнулась пару раз, и замерла. Ну, хоть что-то, теперь можно и дух перевести. Впрочем, контрольный выстрел не помешает... Меня сбили с ног, и я упала на шершавый бетонный пол, выронив револьвер.
Чьи-то крепкие пальцы потянулись к моему горлу. Сомкнулись... Пытаться их разжать - умру уставшей, только и всего. Я взбрыкнула ногами, словно в агонии, и вытащила нож из голенища сапожка. Что было дальше, не помню. Наверное, била противника ножом, беспорядочно, куда попало, хрипя и задыхаясь. Очнулась, вся в чужой кровище, рядом с искромсанным трупом.
Меня подняли, поставили на ноги. Затуманенным взором увидела еще одного темного человека. Он тоже - по мою душу? Нет, вроде, настроен дружелюбно. Стройный, даже щуплый, показался смутно знакомым. Где я его встречала? Лицо закрыто, видны лишь глаза сквозь защитные очки. Смотрел как-то странно. Еще бы. Увидьте вы меня в тот момент, так и вовсе убежали бы. Незнакомец недоуменно спросил:
- Кто вы, женщина? С какого маскарада? Такими чучелами наряжались сто лет назад...
Не дождавшись моего ответа, пожал плечами.
- Чёрт... или Артинто знает... но он сюда не достает.
Голос его звучал со странным металлическим оттенком, словно говорили через ченджер. Я помотала головой, ожидая пока в глазах прояснится.
- Уже достаю, - отозвался Артинто. - Но, убедительных ответов не имею.
С той поры прошло несколько часов. Я - в изоляции, в комнате без окон, со стальной дверью, запертой снаружи. Отмытая, переодетая в желтую робу, хорошо, хоть тюремного номера не пришили. Подвергнута полному медицинскому обследованию - судя по всему, здорова. А синяки и ссадины скоро заживут. Со мной не разговаривают, о судьбе Экселенсы мне ничего не известно.
Непонятно, также, где находится моя темница. Вполне могли перевезти за тридевять земель, пока я спала крепким, освежающим сном. Не иначе, как под влиянием медикаментов. Как говорил один мой хороший знакомый: "Жив-здоров, и радуйся." Совсем недавно это было. Лет семьдесят тому назад. Я следую мудрому совету, и радуюсь, по мере возможности.
Из средств общения у меня лишь диктофон, управляемый голосом. Скажешь: "Включайся!" - и болтаешь, о чем вздумается. Наверное, решили, что не выдержу одиночества, выболтаю что-то ценное. Обычная практика психологического давления.
Да идите нахер.
Я - свободна. Это вы - взаперти.
Выключить диктофон.
|
|