| |
Венедикт Ли. Цветок на заре. Часть I. Кассандра
9. ЛУЧ СВЕТА
Умеете быстро передать сообщение? Когда нет ни телефона, ни телеграфа, а о карманном фоне я даже не заикаюсь. И вообще, электричество еще не в ходу.
При том, позарез, в Гану надо весточку передать. Типа: не виноватый я, она сама, дура, напросилась. А то предъяву уже ребром ставят: быть или не быть? Вчерашний внезапный налет на Гнездо дал понять, что достанут везде. Что делать? Кто спасет, кто поможет? Не кто, а что. Луч света!
Только-только пухлое утреннее солнце выплыло из рассветного тумана, как гелиограф Гнезда дал о себе знать. Наш корабль – «Ретан» стоял на якоре как раз в створе Большой бухты. Дозорный, примостившись в бочке на верхушке средней мачты, видел на горизонте колкие вспышки. Это большое зеркало на крыше дворца отражало солнечный свет. С двухсотметрового утеса видимость составляла как раз шестьдесят километров.
Хорошо, что погода обещалась быть ясной. Вчерашний ветер стих, в зените ни облачка. Орлиные глаза дозорного различали сигналы там, где небо сходилось с водой. Точка, тире, точка… Так работает старинный солнечный телеграф. Здесь-то он выглядит чудом техники, это для меня он памятен, как выцветшая картинка в учебнике по тактике. Теперь я понимала, как плохо меня учили в ОСС.
На палубе царила тишина, матросы общались друг с другом без слов. Знаковый язык – «джойлик» в эти времена очень даже в ходу. На корабле базар неуместен, чтобы не заглушать команды капитана, и доклады впередсмотрящих. Поэтому каждое слово дозорного было хорошо слышно. Парень разбирал посылаемое из Гнезда сообщение, и выкрикивал слово за словом. Я, стоя под мачтой, слушала и записывала. Благо, тетрадочка и грифель есть. В возникавших на бумаге под моей рукой чеканных фразах угадывалась тревога.
СОВЕТУ ГАНЫ, СРОЧНО. ЭТО НЕ ПОХИЩЕНИЕ, А УЖАСНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ. ГОСПОЖА ЭНИД ЗДОРОВА И НЕ ПРЕТЕРПЕЛА УЩЕРБА. БУДЕТ ВОЗВРАЩЕНА НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО. ОТКУП ГАРАНТИРУЮ. ПЕРВЫЙ АДМИРАЛ ОСТРОВА, ВАГАРИУС КАРТИГ.
Тойво, рядом со мной, не спеша, со знанием дела устанавливал на треножнике переносный гелиограф. Поняв, что джойлик для меня – это слишком сложно, показал на солнце и повел рукой. Дескать, подождем, пока поднимется повыше. Наше зеркало – маленькое, зайчик от него лучше виден в разгар дня.
Шепотом спросил моего совета:
– Как бы ответить, чтобы не взбесить? Он бывает нервный, я помню.
– Просите двадцать миллионов, соглашайтесь на десять. Но, давайте выдержим паузу.
– Тогда поговорим на отвлеченные темы, – усмехнулся Тойво. – Хотя бы, о вас.
– Вы же наводили обо мне справки, не отпирайтесь! Знаете, что я – женщина, ушибленная головой, открыла в себе неожиданные таланты.
– Мастерица переодевания, например, – в голосе Тойво звучало одобрение.
Ага. Некий артистизм мне присущ. Я вспомнила, как одурачила Экселенсу, прикинувшись веселой простушкой. И какая у нее стала растерянная физиономия, когда она впервые увидела, кто я есть на самом деле.
А здесь и сейчас, рядом с главарем банды, я выглядела в доску своей. Та же моряцкая одежда: просторные штаны и куртка. Грубые башмаки. Цветастый платок, повязанный вокруг головы. Добавлю, что стричься я стала сильно короче, и за десять шагов в эдаком наряде не сразу угадаешь бабу. Пока не потрогаешь за некоторые места. Нет-нет, даже не пробуйте. Чтобы не было потом мучительно больно.
Увидев, что Тойво ждет моего ответа, я с легкой улыбкой поблагодарила:
– За шмотку спасибо. Мне нравится.
– Мне тоже, – серьезно ответил Тойво. – Что-то необычное в вас. Как двигаетесь, как разговариваете. Какие, порой, неожиданные выводы делаете. Вы бы очень помогли победе революции. Неистовой. Жестокой. Долгожданной.
А вот это уже серьезно. Упрямый, настойчивый, зацикленный… кандидат в народные вожди вербует нового сторонника. Для таких людей, как он, есть лишь черное и белое. Или я соглашаюсь, или…
Пока я отмалчивалась, Тойво аккуратно навел зеркало гелиографа на цель. Затем чуть чуть повернул его. Вверх. Вниз. Еще. И еще… В Гнезде Ваги должны видеть далекие короткие вспышки. Спустя несколько минут начали отвечать.
В «Гнезде» пытались торговаться. Тойво насмешливо комментировал их жалкие попытки. Постепенно он снизил сумму до пятнадцати, и больше не уступал, пока окончательно не дожал Первого адмирала. Обернулся ко мне.
– У этой мелочи пузатой нет наличных. Только чеком БМ, – в его голосе звучало недовольство.
– Судя по росту, Вага – не такая уж мелочь, – возразила я. – А судя по комплекции, не такая уж и пузатая.
– Старый мошенник, – осклабился Тойво. – И отправляет меня к таким же прохиндеям…
– Банк Магистрата – надежная контора, – ответила я, надеясь, что это так и есть. В мое время такое утверждение вызывает сомнение.
Уверенно печатая шаг, подошел посланник Ганы.
– Обговорили?
– Десять миллионов чеком. Мадемуазель доставят в полдень.
– Врете. Небось не меньше трети зажилили. Колитесь, живо!
– Пятнадцать…
Посланник отечески похлопал Тойво по плечу.
– Ваши комиссионные – триста тысяч. Тоже вышлю чеком. Когда с девчонкой вернусь в Гану.
– Спасибо… – кротко ответил Тойво, повернулся и пошел к себе в каюту.
А я побрела, ни на кого не глядя, в маленький кубрик, в котором на время разместили меня. Сервис на уровне, ага. Хорошо хоть, опасного разговора избежала. Как-то стремно видеть себя в рядах революционеров. В моем времени я этих тварей давила без жалости.
Дураки, подлецы, просто завистники. Когда страной правит великий человек, только мерзавцы могут ставить ему палки в колеса! Я не плаксива, то тут на моих глазах выступили слезы. Ариэль Солтиг умер слишком рано. У него не было предшественников, и не нашлось достойных продолжателей. А те кто пришел ему на смену – тупицы и бездари, погубили Эгваль. И тут странная мысль пришла мне в голову.
Почему горюю по разрушенной родине? Здесь и сейчас Великой Эгваль еще нет. Есть огромная территория с нищим населением и кучкой прохвостов во власти. Гениальный вождь пока не родился. У Эгваль – всё впереди.
Я опустила голову, чтобы никто не видел моего лица. Зря беспокоилась. Матросы на палубе занимались каждый своим делом, не замечая ни меня, ни того, как унизили их капитана. Как ни старайся казаться больше, чем ты есть, наступит момент, когда такая стратегия не сработает. Бедный Тойво. Незадачливый аферист, которого поставили на место.
За моей спиной послышался тихий, короткий удар и чей-то вскрик. Я стремительно обернулась. Что за хрень?!
Посланник Ганы, стоял, прижав обе руки к груди. Лицо его выражало недоумение. Меж стиснутых пальцев сочилась кровь. Он с трудом сделал несколько шагов, пошатнулся и навзничь рухнул на палубу.
Тойво, полуобернувшись, с дьявольским оскалом следил за агонией жертвы. Затем подошел, наступил посланику Ганы на грудь. Тот захрипел, на губах показалась кровавая пена. Наклонившись, Тойво выдернул из тела умирающего короткий стальной дротик. Мне уже было знакомо это оружие. Рядом с наконечником имеется свинцовый утяжелитель. Поэтому, даже брошенный неопытной рукой, дротик всегда летит острием вперед.
А уж главарю «чистильщиков», как они себя называли, умения было не занимать. Метнул на ходу, в полуобороте, якобы направляясь к себе в каюту. Якобы, униженный и павший духом. На деле – расчетливый и коварный негодяй.
Тойво аккуратно вытер дротик от крови полой кафтана посланника. Тот уже не подавал признаков жизни. Жестокая гримаса на лице Тойво сменилась улыбкой. Он спрятал дротик во внутренний карман куртки. Помахал мне рукой.
– Надеюсь, у вас есть план, – выдавила я.
– Разумеется. Как же без него, – весело подтвердил Тойво. – Но, вы побледнели, госпожа Стронг. Вам не приходилось убивать.
Я вспомнила, как вопрос: «убивала ли я», – мне задали день назад, в большой трапезной в Гнезде Ваги. Тот человек, очевидно, был шпионом чистильщиков. И, по заданию своего вождя, наводил обо мне справки. Не гнушаясь расспрашивать сам объект исследований, то есть, меня.
– Не приходилось, – призналась я.
– Научитесь. Жизнь заставит.
Ни отрицать, ни соглашаться, я не стала. Это, как от сумы и от тюрьмы – зароков не дают. Тойво кинул на меня острый взгляд. И тут же сменил тему:
– Через два часа нам отдадут принцессу. Надо приготовиться. Ваш выход позже, пока отдыхайте.
– Вы бы хоть кратко роль мою объяснили… – не выдержала я.
– Старшая сестра, подруга, наперсница, утешительница. Принцесса должна в вашем присутствии чувствовать себя в безопасности. Справитесь.
– Сделаю, – бодро пообещала я, отнюдь не разделяя его уверенности. Но на морде своей нарисовала именно то, чего Тойво хотел. Служу, дескать, великому делу и великому человеку. Тьфу, мерзость. До Ара Солтига этому мошеннику страсть, как далеко. Хотя, мошенник – мягко сказано. Во мне крепло подозрение, что я имею дело с настоящим маньяком.
Тойво, между тем, обшаривал карманы трупа. Первым он извлек маленький револьвер.
– Ух, ты! Огнестрел!
Оружие перекочевало в карман Тойво. Следом он извлек пригоршню патронов. Но, вместо радости, лицо его всё больше мрачнело.
– Чёрт! Где? Я же видел!
Он со свистом вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Бедняга Пасториус лежал так, что завернувшаяся пола кафтана оказалась придавлена его мощной задницей.
– В другом кармане… – пропыхтел Тойво, – помогите мне его перевернуть!
Делать нечего, пришлось помочь. Просить пособить ему кого-то из команды Тойво было нельзя, ведь он искал что-то секретное. А я, вроде, как доверенное лицо. За эту честь мне придется поплатиться, но не сейчас.
– Нашел! – в руках Тойво оказалась записная книжка в кожаном переплете. Он торопливо перелистал страницы.
– Ага! – его неказистая физиономия светилась радостью.
Понять бы, что его так его осчастливило.
– Код подтверждения, – пояснил он деловито.
– Мысли читаете? – вырвалось у меня некстати.
– Ха! Это – невозможно! Иначе наша жизнь давно превратилась бы в ад! Просто я умею просчитывать людей.
Он кинул последний взгляд на мертвое тело, и коротко кивнул. К нам тут же подбежали двое матросов. Споро привязали к ногам покойника пушечное ядро. Схватили тело за руки и за ноги, подтащили к борту, раскачали и выбросили вон. Все произошло быстро и в полной тишине. Если не считать свиста ветра в снастях, и криков чаек.
Мне давно было сильно не по себе, а тут стало совсем дурно. На ватных ногах побрела к борту, тяжело оперлась. «Соберись, дрянь!» – сказала себе. – «Ты – лучший дознаватель ОСС. По твоим докладам людей на казнь отправляли. Ты чуть не приговорила к смерти саму Экселенсу, пока тебя не перевербовал Сакратиф. И после всего ты ссышь при виде мертвяка?»
Утешив себя таким логичным рассуждением, я глубоко вздохнула, готовясь выбросить ненужные мысли из головы. Как вдруг мой желудок подпрыгнул к горлу. И меня вывернуло наизнанку так, что я чуть не улетела за борт, вслед за своей блевотиной.
Ощутила на плече чью-то крепкую руку.
– Ничего-ничего, – подбодрил Тойво. – Морская болезнь и в штиль настигает. Делайте свое дело, не стесняйтесь.
И я не стеснялась. Позориться, так уж до конца.
Белый треугольный парус в голубом тумане моря мы заметили издали. Прогулочная яхта Первого адмирала. Быстроходное суденышко с экипажем из двух человек. Сейчас на борту было четверо. Двое матросов и две женщины. Пожилая, строгая, уверенная в себе служанка Дина. И юная, бледная, измученная доставшимися на ее долю переживаниями мадемуазель Энид. В таком же дорожном платье, как Дина.
Яхта подошла к нашему борту, широкоплечий матрос крикнул:
– Обмен два на одного! Я говорю с посланником Ганы?
– Он самый, – ответил Тойво с легким ганским акцентом. В те, то есть в эти, черт разбери, времена – еще бытовал характерный южный говор.
В парадной, черной с золотым шитьем тунике, сапогах из мягкой замши, невысокий разбойничий капитан смотрелся эффектно. Голову его увенчивал тщательно завитый парик, а физиономию украшала аккуратно приклеенная бородка.
– Вы не похожи на посланника Пасториуса! – заявил матрос. Тут я узнала в нем Габа – одного из капитанов Ваги. Мне знакомы его широченные плечи, непропорционально длинные руки, и развязная манера речи.
– Я – Марцелл, его заместитель, – печально пояснил Тойво. – С посланником Пасториусом стряслась непоправимая беда. Выпив лишнего, он упал за борт и съеден акулой…
Голос Тойво дрогнул. Поспешно достав из кармана туники батистовый платочек, он аккуратно промокнул слезы. Ей богу, не вру! Этот негодяй натурально плакал!
– Пасториус был тот еще пьяница, – подтвердил, смягчившись, Габ. – Я его давно предупреждал, что нельзя так квасить…
– Увы, увы… – горестно вздохнул Тойво. – Даже самые хорошие люди не свободны от пороков. Пусть душа его покоится в мире…
– А тело – в акульем желудке, – хохотнул Габ. – Однако, вернемся к нашим… э-э… бабам.
Я подошла к Тойво, встала рядом.
– Доброго дня, командор Габ. Госпожа Энид пусть поднимется на борт. Я сопровожу ее в Гану, избавив Дину от этой заботы. Да и Вага не захочет надолго расстаться с самой верной служанкой, так?
Габ несколько раз молча открыл и закрыл рот. Наконец, буркнул:
– А выбор у меня есть?
Всю наглость с него как рукой сняло.
– Выбора нет, – подтвердила я.
На физиономии Габа отразилась усиленная умственная работа.
– Вы точно – ганская шпионка, – сделал он вывод. – Разведали всё, и возвращаетесь к хозяевам, с докладом.
– И что же я разведала, – поинтересовалась я. – Из того, что неизвестно всем? Что на Острове – бардак? Что Вага выпустил вожжи из рук? Что в его стане разброд и шатания?
Габ долго молчал. Потом смиренно наклонил голову.
– Подавайте трап для госпожи Энид. Хорошего вам ветра и спокойных вод.
Обмен гелио-шифровками между Гнездом Ваги, Банком Магистрата, и кораблем «Ретан» 17 июня 1325 года напоминал беседу двух жуликов и хитреца. «Посланник Марцелл» интересовался, почему Вага зажилил гроши. Первый адмирал уверял, что уже отправил. Банк заявлял, что перевод средств выполняется, и наконец, поздравил «посланника» с прибавлением капитала. Вполне современная система, когда ваши деньги выглядят не звонкой монетой, а лишь записями в бухгалтерской книге.
В иллюминаторе капитанской каюты виднелась Минна. От нее по глади моря тянулась серебряная лунная дорожка.
– Фартово живем! Два часа и готово, – похвалился Тойво. – Гелиосвязь – очень быстрая штука.
– Ага. От станции к станции, буква за буквой, и с повторами для надежности. Настанет время, когда этот фокус займет не больше двух минут, – ответила я.
Энид звонко расхохоталась. Тойво чуть усмехнулся, и бросил на меня быстрый взгляд.
– Хорошее у меня вино, правда, девушки?..
– А где же тот симпатичный посланник, который меня выручил? – поинтересовалась Энид. – Его-то я и не поблагодарила. Растерянная была, перепуганная.
Тойво развел руками.
– Он – обратился. Снял парик. Отклеил бороду. Обратился в меня, и угощает вас ужином.
Энид замерла. Уставилась на Тойво. Хлопнула себя по лбу.
– Господи! И пресвятая Дева! Ну, вы и артист, капитан Тойво! Так понимаю, вы прикарманили все эти денежки?!
– Должен же я как-то зарабатывать? А тут такое дельце – спасти принцессу. Хороший подряд, но очень трудный. Вытащить вас из Гнезда было невозможно. Слишком сильная охрана. Я подумал, и захватил советницу Ваги – госпожу Стронг, о которой в суматохе все позабыли.
– Вы и ее прикарманили.
– Нет. Вас скоро переправим на корабль вашего дяди. А уважаемую госпожу Стронг высадим на берег, у Батареи Тонкого мыса. Все получат, что хотели. Вага – помощницу. Ваш дядя – племянницу. А я – гроши, как плату за риск.
От выпитого вина у меня кружилась голова. Прикрыв глаза я откинулась на спинку стула. Тойво что-то рассказывал соплячке Энид, она восхищенно ахала. А я размышляла о своей роли в этом месте и времени. Вспомнить хоть какие-то подробности из истории нашего века! Он почти закончился, через каких-то пять лет люди отметят магическую цифру. Новый год с двумя нулями. 1400. Последний год четырнадцатого века – поворотного в истории человечества.
И такая злая, невероятная шутка судьбы! Я сейчас – почти в начале того пути, который уже прошли все люди в Мире, все три… нет, уже четыре поколения! Если бы я что-то знала наверняка…. сумела бы я что-то изменить?
Вздрогнув, открыла глаза. Спала, что ли? И как долго? Энид по-прежнему внимала байкам пиратского капитана. А он рассказывал про дальние страны, в которых побывал в юности.
– Ехать туда на стиксе – три года уйдет. А пешком – все десять… нет, вру – здоровья не хватит. У людей на том краю Мира такой стрганный выговог… – они не произносят букву «р»!
– И порядки, небось, странные?
– Да. Например, нельзя жениться или выходить замуж без разрешения родителей. Скорее всего, там вам даже выбирать жениха не придется. Вам его назначат.
– Что-а?! – возопила возмущенно Энид. – Как можно? А любовь, а страсть, да хоть симпатия какая?!
– Я вас очень понимаю. Безвыходное положение, – развел руками Тойво. – Когда юноша и девушка безмерно влюблены, а родители против.
– Это что же: им идти топиться вдвоем… – сквозь слезы просила Энид.
– Почти угадали. Парень убивает девушку, с ее согласия, разумеется, и кончает с собой. Полиция такие двойные смерти даже не расследует. Ставят штамп «несчастная любовь» и закрывают дело.
– Ох… как романично… – вздохнула Энид. – А как именно…
Она хотела еще что-то сказать, как вдруг сверху с палубы послышались громкие звуки корабельного колокола, и топот множества ног. Чей-то зычный голос прокричал: «Тревога!»
Тойво буквально выметнулся из-за стола, в один прыжок оказался у двери, распахнул ее и исчез из виду. Мы с Энид остались в каюте одни. Флуор-лампа на стене уже разгорелась вовсю, и ее сиреневый свет смешивался с сиянием взошедшей Минны.
Я взглянула в иллюминатор. Феерическое зрелище. Освещенные Минной море и облака в небе горели серебром. Никакой видимой опасности я не заметила. Тем не менее, наверху продолжалась целенаправленная суматоха.
– Пройдемте на ют, – предложила Энид. – Здесь мы ничего не увидим.
Мы поднялись на палубу, на ее кормовую, возвышенную часть. Минна стояла высоко в небе, а в восточный край горизонта наливался золотом. Там всходила Обо, наша ближняя луна.
В свете двух лун нам предстала тревожная картина – два корабля прямо по курсу. Явно военных, притом крупнее «Ретана». С одного из них сигналили фонарем. Зоркая Энид наблюдала и вполголоса переводила мне с морского кода на нормальную речь. Нас обвиняли в хищении средств у Совета Ганы. Приказывли лечь в дрейф. В противном случае обещали стереть в порошок.
– Ну, всё! – со страдальческим восторгом воскликнула Энид. – Не встретить мне счастливой любви. И несчастной тоже. Мы с вами, госпожа Стронг, умрем прямо сейчас!
Каким образом аферу Тойво вычислили так быстро, мы с Энид вряд ли уже узнаем. Звенящий голос Тойво разносился над палубой. Мегафонов еще не изобрели, но и жестяной рупор неплохо служил нашему безумцу. Мы держали курс прямо на врага. Канониры по обоим бортам готовили орудия к бою.
Ветер нам благоприятствовал. Да и вообще, «Ретан» – более быстроходное судно, чем те два ганских дредноута. Мы сближались с ними стремительно. Вражеские корабли вырастали перед нами прямо на глазах. Энид завопила от ужаса, когда поняла, что наш свихнувшийся капитан направляет «Ретан» прямо в узкий промежуток между ганскими кораблями. Двойным залпом с обеих сторон они разнесут нас в клочья.
Окруженные золотисто-серебряным сиянием моря и неба, мы вошли, нет… прямо-таки влетели в смертельную западню! И тут глаза наши обожгла ярчайшая вспышка, а уши заложило от неистового грохота.
Это выпалили одновременно орудия по правому и левому бортам «Ретана». Еще мгновение, и ночной бриз, туго натягивающий наши паруса, вынес «Ретан» из вражеских клещей на свободу.
Мы с Энид, пораженные до глубины души, смотрели на оставшиеся за кормой вражеские корабли. Один из них, завалившись на борт, быстро тонул. Было совершенно ясно, что его команда спастись не успеет. Второй выглядел неповрежденным, но появившиеся вскоре языки пламени возвестили о начинающемся на нем пожаре.
Тойво подошел к нам усталый, но весело скалящийся.
– Скоро будем в Гане.
– Вы… собирались высадить меня здесь… на берегу… – просипела я. А Энид с молчаливым восторгом взирала на пирата.
– Обстоятельства изменились. Да и ветер тоже. Вы обе – не против закончить ужин?
– Да, то есть нет, ну, вы поняли… мне от страха так жрать захотелось! – выпалила Энид.
– Я бы тоже перекусил, – усмехнулся Тойво.
Вдали, за кормой мы увидели яркий всполох, затем донесся отдаленный гул взрыва.
– Вот и второй накрылся… – промямлила я. – Как вам всё удается? Думала, нам сегодня верный капец придет.
– Меня ведет моя миссия, – нам полном серьезе ответил Тойво. – Как путеводная нить, как луч света во тьме.
Ветер всю дорогу был так себе, и до Ганы мы добрались на пятые сутки пути. По меркам нынешнего времени – страсть, как быстро. Мы делили каюту с Энид, завтракали и ужинали там же. А в обед были гостями Тойво. Он держался учтиво и скромно, не позволяя себе ничего такого. Что приводило Энид в молчаливый восторг, а в меня вселяло всё большую тревогу. Впрочем, мою подозрительность можно объяснить профессиональной деформацией.
Никаких происшествий за это время не было. Разве что однажды Энид, словно нечаянно, спросила Тойво, холост ли он. Тойво не заметил ее смущения, и спокойно ответил, что женат, и у него двое детей.
Мы бросили якорь в порту Ганы 1 июля, хронометр в капитанской каюте показывал почти середину дня. Как и положено морским часам, его циферблат был размечен на все 28 часов в сутках. И моряк на моем месте сказал бы не «без четверти полдень», а «тринадцать часов, сорок пять минут».
На причале нас встречала грустная троица. Начальник порта, глава полиции, и человек из Совета Ганы. Судя по его внешности – рядовая канцелярская крыса. Из чего я сделала вывод, что в Совете сильно напуганы. Прислали, кого не жалко.
– Передаю вам мадемуазель Энид в целости и сохранности, – весело начал Тойво, и добавил: – Расписки не нужно.
– Вы присвоили деньги Совета Ганы… – печально начал канцелярский крыс.
– Неужели? – так же весело спросил Тойво. – Напомните мне, по какому случаю Великий, не к ночи будь упомянут, Вага настолько расщедрился?
И не дожидаясь ответа, продолжил:
– Это плата за тяжкое оскорбление, нанесенное мадемуазель Энид. А именно, за похищение. За насильственное удержание в неволе. И за посягательство на ее честь. И кто, по вашему, должен получить денежки на карман?
Ошеломленное молчание было ему ответом. А Тойво невозмутимо продолжал:
– Неужели… это награда для вашей доблестной полиции? Или портовые служащие претендуют на пятнадцать миллионов реалов? Вот так повезло, упало с неба. Ах, я понял. Это честные и неподкупные советники Ганы хотят разделить хабар между собой!
– Это. Деньги. Госпожи Энид. – Внушительно пояснил главный полицай Ганы. – Вот и верните их. Ей.
Послышался звонкий голос Энид:
– Да! Мои деньги! По праву и чести! Никто не смеет мне возражать! И я передаю всё до сантима… жителям города Тир! О чем заявляю во всеуслышание, без принуждения, и при свидетелях!
– Что и требовалось доказать, – подытожил Тойво. Он обернулся к Эинд и склонился перед ней в глубоком поклоне.
– От имени моих сограждан, благодарю, госпожа Энид! Вы – светоч в царстве корысти и насилия!
– Это вы, капитан Тойво – наша надежда на лучшее, – раскрасневшись от волнения, заявила Энид. Она порывисто протянула ему руку, и он осторожно ее пожал.
Послышался звон бубенцов и цокот копыт. Запряженная парой лошадей карета въехала на пристань. Из нее резво выскочил пожилой, роскошно одетый мужчина. Помахал рукой.
– Энид! Деточка моя!
– Дядя ждет вас, – поторопил Тойво. И, видя, как Энид скривила губы, добавил: – Не огорчайте его. Будьте дипломатичны.
– Буду! – пообещала юная засранка. Она улыбнулась Тойво, а меня обняла и чмокнула в щеку. И направилась к Главному советнику Ганы решительной, быстрой походкой.
Тойво стоял навытяжку, невысокий, прямой, стройный. Моряцким жестом отдал честь Главному советнику, тот сдержанно кивнул в ответ. Начальник порта суетливо распрощался, пробубнив, что его ждут дела. Главполицай буркнул, что претензий не имеет, и тоже отбыл. А крысоподобный чинуша, буравя Тойво своими маленькими, близко посаженными глазками, проскрипел:
– Прояснили ли бы судьбу посланника Пасториуса, любезный!
– Он утонул, – бросил в ответ Тойво, и не оборачиваясь, пошел прочь.
Я поспешила за ним. Тойво шагал так стремительно, что я никак не могла его догнать. Наш путь к причалу вел через короткий, немощеный проулок. Пыль так и вилась под ногами. Я хотела окликнуть Тойво, но он вдруг упал, как подкошенный.
Наработанные годами тренировок рефлексы не пропьёшь, – ни секунды не задумываясь, я тоже брякнулась наземь. Ушей моих коснулись странные звуки. Вроде: вжик-пуф, вжик-пуф… Я уже достаточно освоилась в этом варварском времени, чтобы понять, что происходит.
Это стальные стрелы иглометов проносились надо мной, разрывая воздух. Чтобы потом вонзиться в чью-то живую плоть. Через мгновение всё стихло. Я осторожно приподняла голову, и осмотрелась.
Тойво уже был на ногах. Брезгливо глянул на лежащие в дорожной пыли три трупа. Махнул мне рукой, идем, мол… Я встала, сердце мое панически стучало в груди. Что за чертовщина происходит? Кто эти люди, и кто их убил?
Раздумывать было некогда. Я вприпрыжку устремилась за Тойво, через минуту мы были на причале. «Ретан» стоял на якоре в полукилометре от берега. Шлюпка, на которой мы прибыли в порт, оказалась на месте, но пустая, без гребцов. Не успела я задуматься над новой напастью, как Тойво прыгнул в шлюпку. Делать нечего, я сиганула следом за ним. Тойво уже резал ножом швартов. Всё это, конечно, хорошо и правильно, но далеко ли мы с ним вдвоем угребем? Если предположить, что за нами гонятся.
Шлюпка сильно дернулась, и я не удержалась на ногах. Да так и осталась сидеть на пятой точке, наблюдая, как удаляется от нас причал. Вода за кормой бурлила. Это бешено крутился гребной винт, приводимый в движение сжатым воздухом. Его в баллонах хватит на несколько минут.
На причале появились двое с ружьями, и со стандартными воплями. Дескать, стой, руки вверх, стрелять будем. Если бы они и вправду успели выстрелить, то нам бы туго пришлось. Но, я уже верила в счастливую звезду моего чокнутого спутника. И вера эта меня не подвела.
Оба стрелка тщательно прицелились. Тойво велел мне лечь на дно шлюпки, сам поступил так же. Я замерла, ожидая выстрелов. Но их так и не последовало. Когда я вновь приняла сидячее положение, причал был уже далеко. И маленькие фигурки двух человек торжествующе поднявших ружья над головой – не были нашими преследователями. Это оказались, временно исчезнувшие, гребцы. Значит, на счету этих двоих уже пять трупов за сегодняшний день.
Борт «Ретана» вырос перед нами. Добрались, таки! Шлюпку вместе с нами подняли на талях. Очутившись на палубе пиратского корабля, я первым делом спросила:
– Мы же не бросим наших людей?
– Никоим образом, – отозвался Тойво.
Орудийные порты «Ретана» были открыты, канониры стояли на изготовке, с запаленными фитилями. Под прикрытием наших пушек, двое на причале завладели чьей-то чужой шлюпкой и теперь гребли к кораблю. В гавани находились и другие суда, но военных среди них не было. У купеческой республики довольно слабые армия и флот. И если ее правители не предпримут в ближайшие годы мер по усилению военной мощи, то Ганскому протекторату не сдобровать.
Когда двое отважных поднялись на борт, Тойво лично похвалил их, и поставил в пример экипажу. Объявил, что трофейное оружие останется у героев. Заслужили. Когда церемония окончилась, я спросила:
– Но, с чего весь переполох? Думала, сдадим с рук на руки красотку Энид и мирно отчалим.
– Главный советник так бы и поступил, но его власть сейчас довольно шаткая. Скажу больше: его бы уже сместили сторонники соперничающего клана. Вот только мы на днях уничтожили два ганских фрегата… – ответил Тойво.
– Это… корабли врагов Главного советника! – догадалась я.
– Берите выше. Это – весь ганский военный флот. Не будь Вага старым дураком, он мог бы теперь одним ударом покончить с независимой Ганой.
– Тем самым и с вами тоже. Ваши услуги крышевателя станут никому не нужны.
Тойво вопросительно поднял брови.
– Я имела ввиду: вы вроде защитника Ганы от Братства вольных моряков. А Совету и деваться некуда, и вы вертите ими, как хотите. Половина Совета пользуется вашими услугами наемника, а другая половина ненавидит, и жаждет уничтожить.
– Разделяй и властвуй, – усмехнулся Тойво. – Вечная истина. Но, давайте поговорим о вас. Ни в Гане, ни в Гнезде Ваги вы сейчас не ко двору.
Я уныло вздохнула. А Тойво ободряюще улыбнулся.
– Тир предоставит вам убежище. Погостите у нас, пока суматоха не уляжется.
«Заходи красотка в гости, мухе говорил паук».
Вдали, там где постепенно таял в голубой дымке ганский берег, сверкнула яркая точка. Погасла. Снова зажглась. Сигнал гелиографа.
Тойво прищурился.
– Полицейское управление Ганы разыскивает особу, именуемую «госпожа Стронг». Вы делаете успехи.
– А вы можете молоть языком всё, что угодно, пользуясь тем, что я не знаю кода.
– Не прошу мне верить. Не прошу не бояться меня. Не верьте, и бойтесь. Но, вы заметили, что я вас оберегаю?
– Заметила. За каким только чёртом, не знаю… Я же вам палки в колеса ставила. Выдала Ваге ваше секретное оружие…
– Да, вы очень нам навредили.
– Вы… бережете меня… для расправы…
Я почувствовала, как дрожит мой голос, и замолчала. Тойво не знакомо такое чувство, как жалость. Это в наш интеллигентный век существуют благородные разбойники, вроде Сакратифа. А здесь, семьдесят лет назад, со мной церемониться не станут. И легко умереть точно не дадут.
В улыбке Тойво соединились нежность и печаль.
– Ваша смерть не погасит мою досаду, и не подарит утешения. Лишь пробудит чувство потери. А я люблю находить, а не терять.
– Что же такого во мне нашли… – промямлила я, мысленно перебирая варианты, и не находя годного. Что задумал мой бесчестный и беспощадный спутник?
За время нашего путешествия я заметила, что общаясь со мной и с Энид, Тойво избегал даже случайно касаться нас обеих. Не считая разве кражи меня из Гнезда, или прощально-деловитого рукопожатия с Энид. А сейчас он осторожно и нежно взял меня за руку, заглянул в глаза… И заявил страстно и проникновенно:
– Что нашел? Тайну. Надежду. Луч света, что укажет выход из тьмы, в которой мы потерялись.
|
|