| |
Венедикт Ли. Цветок на заре. Часть I. Кассандра
8. В ОЖИДАНИИ ЧУДА
– Интересно завязалось, – молвила Тонка, дописав упражнение по стилистике. – Не начни вы со мной заниматься, я не стала бы много думать. А когда в голове мысли, то их надо куда-то девать. Вот я и придумала скоропись.
– Так и должно быть. Одно вытекает из другого, – заметила я. – Но, всё равно, ты меня удивила.
– А… втекать обратно должно?.. – как бы сама себя спросила Тонка.
Я завязала нитку и откусила оставшийся кончик. Еще немного и стану заправской швеёй. Хотя пора бы этот процесс механизировать. Тогда ночную рубашку сшила бы не за три дня, а за полчаса.
– Тонка! Швейную машинку уже изобрели?
– В Норденке есть. Дорогущие, ужас!
– Это поначалу. Будет спрос – будет массовое производство, и цены упадут, – утешила я. – Кстати, видишь: я уже отстаю от жизни. Не успеваю за вас изобрести одно, как тут же не успеваю изобрести и другое.
Тонка хихикнула. Чувство юмора не так уж изменилось за семьдесят лет, если девочка из двадцать пятого года понимает шутки девяносто пятого.
– Вы, госпожа, изобрели кое-что за меня. Когда я, прибалдевая, читала вашу рукопись, то увидела, что вы не выписываете окончания, если понятно по смыслу. Тогда я сообразила, что так и надо делать, и добавила в скоропись новое правило.
Я призадумалась.
– Да, Тонка. Получается совместное творчество через толщу лет. Я пишу, как меня учили. А учили меня по заветам изобретателя. По твоим, выходит, правилам. Но ты придумала недостающее правило, когда увидела, как пишу я. Замкнутое кольцо событий, существующее само по себе.
– Нет. Это не так работает, – помолчав, ответила Тонка.
– А как?
– Не знаю. Примерьте рубашку, я посмотрю.
Пока я поворачивалась по командам Тонки туда-сюда, она отметила пару мест, где поправить мою работу. И продолжала рассуждать.
– Если я знаю, что доживу до старости, то это не значит, что сейчас мне можно прыгать с крыши вниз головой…
– Вот именно, – согласилась я. – Ты доживешь до преклонных лет не потому, что ты до тех пор неуязвима, из-за этого моего предсказания.
– А почему же?
– Ты – умная и трезвомыслящая. И не склонна к идиотским поступкам.
– Вот на этом всё держится, – с вызовом сказала Тонка. – На моей упертости. Не собираюсь вешаться, топиться, или покорно ждать, когда меня убьют. А если моей упертости не станет, тогда… Вы здесь останетесь одна, в криво сшитой ночной рубашке. И о скорописи не будете иметь никакого понятия. И обо мне тоже.
У этой девочки своеобразный склад ума, такой вывод я сделала.
– Из тебя вышел бы великий ученый, Тонка. Неординарно мыслишь.
– Если бы мне жить лет двести, то да, – согласилась Тонка. – А так я проживу лишь одну жизнь, не особо выпендриваясь. Снимайте рубашку. Тут поправить совсем немного. Сейчас сделаем.
И начинающий философ двенадцати лет отроду, и начинающая швея двадцати восьми – принялись за работу. Успели закончить как раз вовремя. Потому что в следующую минуту началась война.
А как иначе понимать происшедшее? За окном, неподалеку, внизу – прямо в саду, что-то ослепительно сверкнуло и грохнуло. Хорошо, что у Ваги не просто садик при барской усадьбе, а настоящие кушери! Деревья погасили взрывную волну. Выброшенная ею туча веток, древесных обломков и листвы на мгновение затмила солнечный свет. Часть этого дерьма упала на лужайку перед дворцом, а более легкие фракции забарабанили в окна.
Стальные наружные решетки аж зазвенели. Оконные стекла покрылась паутиной трещин. Но выдержали, не брызнули снопом осколков. Много позже я узнала, что при их отливке в расправленную стекольную массу добавляли какую-то фигню для прочности. Толи нити паука-шелкопряда, толи бог весть что. Поэтому мы с Тонкой не пострадали, если не считать нешуточного испуга.
– Ложись!.. – запоздало проблеяла я.
Тонку не надо было уговаривать. Хлопнулась на пол и юркнула под кровать. Быстро соображает девочка. Только лучший ли это путь – прятаться? Приоткрыв дверь, я выглянула, определяя наилучший план бегства. Кажется, Гнездо Ваги скоро превратится в западню. Но кто же на нас напал?
Кто-то промчался по коридору с воплем:
– Тревога! Они ворвались в Гнездо!
Где-то слышался топот ног, и отрывочные слова команды. Охрана Гнезда поспешно занимала позиции. Покои Ваги, находящиеся здесь же на этаже, оборонять не будут. Вождь Острова со вчерашнего вечера в лазарете – на подземном уровне. Попробуй найди, если не имеешь подробного плана дворца. Отчего-то во мне крепло убеждение, что у нападающих он есть. Режим Ваги прогнил уже настолько, что измена гнездилась в самом его сердце. Кто-то из соратников всерьез решил избавиться от стареющего владыки.
Вдали показался человек, одетый совсем не так, как охранники Ваги. Довольно тщедушный, он, тем не менее, двигался уверенно, словно был здесь хозяином. Навстречу ему выдвигались стражники. Я тут же залегла вновь, причем крайне неудобно – вот, что значит спешка. Ноги и туловище в комнате, голова – в коридоре. Всё лучше, чем попасть под шальную пулю или стрелу игломета.
Лежа, я вывернула голову так, чтобы видеть хоть что-то. Под сводами коридора эхом гремели голоса.
– На пол, пидор! Лицом вниз! Бросай оружие!
Господи, боже! У того чувака даже игломета не было, не то что гладкоствола. Про нарезное оружие уже и не говорю. Слишком дорогое по нынешним временам. Парень стоял весь из себя серьезный, эдакий печальный рыцарь. В руках он держал лук с наложенной на него стрелой. Еще раз господи-боже-мой и пресвятая Дева-заступница!
Меня разобрал нервный смех. Среди охраны тоже начались смехуёчки и прочее зубоскальство. Ужасное внезапное нападение на моих глазах превращалось в скверный анекдот. Стрела даже не пробьет кольчугу охранника.
Печальный рыцарь отпустил тетиву. Движение стрелы в воздухе можно наблюдать, если находиться на линии ее полета. Или почти на линии, как я. Черная черточка беззвучно пролетела половину коридора. Миг, и она поравняется со мной. И тут у меня перед глазами расцвел огненный цветок.
Зажмурившись, я завопила от ужаса. Мой затылок опалило жаром. А стрела, превратившаяся в миниатюрную ракету, рванулась вперед с утроенной скоростью. Судя по издаваемому ею звуку, это было именно так. Прикрывая свою глупую голову руками, я переждала полет еще с полдюжины огненных стрел.
Послышались по-кошачьи мягкие шаги. Я замерла. Кто-то наклонился надо мной. Поцокал языком.
– Живая. Забирайте. Это – она.
Меня подхватили. Надели на голову мешок. Я вздумала рыпаться, и кто-то дал затрещину, аккуратно, но крепко. И пока меня тащили, быстро и грубо, ужасная истина предстала передо мной. Главарь Острова – Великий Вага Картиг никому из непрошенных гостей нахрен не нужен. Рыцарь печального образа пришел за мной.
Сквозь плотную ткань мешка я ничего не видела. Но чувствовала, что парни действуют строго по плану. Каждый из них, как мне казалось, был не крупнее меня. Но двигались слажено, крепко держа меня за руки, за ноги. И мы поднимались вверх! Какого черта они, пыхтя от усердия, волокут меня на третий этаж?
Как будто стало светлее. Да и посвежело заметно. Я дышала судорожно, с хрипом, но тут проклятый мешок сдернули с моей башки. Я увидела себя на плоской крыше дворца, в в опасной близости от края. Рядом стояли четверо подростков. Лет четырнадцати, пятнадцати. Жилистые, загорелые. Одетые очень просто, даже бедно: в домотканые рубахи и штаны до колен. На ногах матросские башмаки. Четвертый, что интересно, скрывал свое лицо под маской.
Из оружия: ножи на поясе, а за спиной – те же луки с реактивными стрелами. Примитивная конструкция – к стреле привязана бамбуковая трубка, набитая порохом. При выстреле высекается искра, поджигающая фитиль. И он в полете, догорев, воспламеняет порох.
Тот парено, что в маске, скомандовал:
– Отправляем. Коль боитесь высоты – зажмурьтесь.
Я кивнула. Говорить хоть что-то – был не лучший момент. Мне нацепили кожаный пояс с какой-то хитрой сбруей. Мальчики что-то сделали, я слышала лязг металлических колец. И тут они толкнули меня в спину с такой силой, что я свалилась с крыши, вопя от ужаса. До земли двадцать метров. Хватит, чтобы разбиться в лепешку.
Ужасное чувство невесомости внезапно прошло. Я, непроизвольно дергая всеми четырьмя конечностями, быстро скользила в воздухе. Мне казалость, что кроме скрипа стальных колец, вокруг царит полная тишина. Совсем близко, чуть не зацепить ногами, промелькнула внизу каменная прибрежная ограда. Едва не усравшись от полноты чувств, я словно парила над морем. Такая толстая чайка, прости меня господи…
Внизу блестела морская гладь. Она приближалась с каждой секундой. То есть, это я шла на посадку. Вопрос: куда? Не успела додумать, как врезалась во что-то мягкое, и запуталась в нем.
Кто-то закричал:
– Быстро! Быстро!..
Меня, ничего не соображающую, вынули из сетей. Тоже мне, тормозное устройство. Следом за мной так же лихо прибыл чувак в маске. В течение минуты, один за другим – трое его спутников.
Я уже отошла от шока, и осторожно озиралась вокруг. С одной стороны – крутой берег. Задрав голову, можно увидеть дворец Ваги на вершине утеса. Милое гнездышко, из которого меня только что выкинули. С другой стороны – морской простор. Большая бухта (это ее название) настолько велика, что берега скрыты за горизонтом.
Понятно: я на корабле. Довольно странном: два узких корпуса, поверх которых настелена палуба. Катамаран, мать его так. Трос, по которому мы все пятеро смылись из Гнезда Ваги, уже отцепили. Решили бросить такую прочную и ценную вещь? Видимо, я – ценнее, могу этим гордится.
Меня отважно своровали, и теперь убираются прочь с добычей. Внезапно до меня дошло, что тут что-то не так. Я вижу две мачты, но где на них паруса? Да и всё равно они не помогли бы – ветер дует к берегу. Тем не менее, на глаз заметно, как берег удаляется! Слышен рокот мотора, святая Мария, помоги проснуться. Семьдесят лет назад не было судовых моторов! И автомобильных тоже. Парень в маске скомандовал:
– Ход на максимальный!
Подняв голову, я увидела на верхушках обеих мачт большие четырех-лопастные пропеллеры. Они и производили этот мерный, гипнотизирующий звук. Меня разобрал нервный смех.
А парень, похоже, командир этого технического чуда уставился на меня, будто никогда не видел. И не тащил меня совсем недавно, вместе с подельниками, из Гнезда Ваги. Я ощутила его взгляд из-под прорезей маски. Ситуация, да?
Если помните, когда весь этот бардак начался, я как раз примеряла свеже-пошитую ночную рубашку. И, кроме нее, на мне сейчас ничего не было. Это – немножко неловко, признаюсь.
Парень помахал кому-то рукой, изобразив пальцами что-то замысловатое. Его неслышимый приказ поняли, и через несколько секунд накинули мне на плечи длинную тунику. Я поспешила застегнуться на все завязочки. Ф-фух, теперь – порядок. Обратила внимание на буквы «ТТ», вышитые на правом плече туники. Наверное, метка хозяина, одолжившего мне свою парадную одежду.
А парень снял маску и с улыбкой спросил:
– Нравится наша самоходка?
– Обалденная! – искренне ответила я. – Ветер крутит пропеллеры, а они – гребной винт. И вы плывете, куда хотите. Хоть против ветра.
Произнося хвалебную тираду, я не переставала разглядывать собеседника. Отнюдь не юноша! Мужчина за сорок, невысокий, жилистый. Каштановые волосы коротко подстрижены. На невзрачном лице больше всего заметны: шрам на носу, и аккуратные усики. Похоже, мое внимание ему польстило, и он приветливо добавил:
– Молю о прощении, госпожа Стронг! За беспокойство и бесцеремонное обращение. Но, мне нетерпелось побеседовать с вами!
Да, попала я в оборот… Собравшись с духом, ответила так же учтиво:
– Что ж… Будем знакомы. Много слышала о вас, командор Тойво.
Солнце. Ветер. Соленые брызги морской воды. Бездонная синева неба над головой. И тепло вечного лета, о котором привыкли думать, что оно никогда не закончится. В мое время – это уже не так.
И женщина ниоткуда, из времен, которые еще не наступили…
И главный злодей времени нынешнего, о котором в будущем никто не помнит…
Обмениваются дружеским рукопожатием.
Скажите мне, что это не сон, а явь!
И я вам не поверю.
Меня отвели отдыхать в маленькую каюту, которая находилась в распоряжении Тойво Тона. Легкая бамбуковая ширма делила ее на две части. Так у меня появился свой закуток на этом странном корабле.
– Есть хотите? – подал Тойво голос со своей половины жилплощади.
– Не откажусь.
На самом деле после всех передряг, приведших меня в компанию негодяев, аппетита у меня не было. Но, если не подкреплюсь сейчас, то скоро лишусь остатков сил.
Тойво чуток отодвинул ширму и вручил мне сверток из промасленной бумаги. В нем находилась порция теста, замешанного на кукурузной муке. В стародавние, ставшие для меня современностью, времена – ее называют: «малли». Пища простенькая, но сытная. Вдобавок, Тойво выделил мне флягу с вином, наполовину разбавленным водой. В походных условиях просто воду пить нельзя, мигом диарею заработаешь.
Сам главарь «чистильщиков» обедал так же скромно. Время от времени кидая на меня короткие, дружелюбные взгляды. Мы сидели, каждый на своей раскладной койке, и меня стало одолевать беспокойство.
Не то, чтобы я опасалась насилия с его стороны. У него нынче роль аскета, вождя, терпящего лишения вместе со всеми. Всякие посторонние удовольствия он себе сейчас не позволит. Пока что я даже грубого слова от него не слышала. Ни внешностью, ни манерами он не похож на исчадие ада, каким его выводила в своих рассказах Пини.
Будучи десятилетней девчонкой, вообразила чёрт знает что. Дети – мастера выдумывать пугающие истории. О страшных зверях. О таинственных разбойниках, и прочей фантастической ерунде. Это – заложенное в нас эволюцией первобытное ощущение каждодневной опасности. Отсюда и наше естественное недоверие к незнакомцам.
На самом деле, Тойво – обычный человек. Определенно, с авантюрной жилкой, но и только. В остальном же, он совершенно нормален. Я закашлялась, поперхнувшись вином. Вот, в чем дело! Тойво – слишком нормален. Вот это в нем и странно.
Тойво деликатно не подал виду, что заметил мою неловкость. Я перевела дух и спросила:
– Какая скорость у этого чуда?
– Против ветра – как у пешехода. По ветру – вдвое.
Понятно. Окажемся в створе бухты к вечеру, а в лучшем случае сильно за полдень. Большая бухта находится на южной оконечности Острова, и формой своей представляет правильный круг. Диаметром шестьдесят километров. Тонкий мыс с востока и Толстый с запада, охватывают ее, словно клешни краба. Между ними остается узкий выход в открытый океан. А на северном берегу бухты расположился Великий город. Вагнок. Столица Острова, которым правит, сами понимаете, Великий Вага.
Вот вам образчик непомерного самомнения, и отрыва от реальности. Неудивительно, что проходимцы типа Тойво, всё чаще будут беспокоить закосневшее Братство вольных моряков. Как маленькие, но зубастые рыбки, не помню их названия. Будут отхватывать от неповоротливой жертвы по кусочку, пока не сожрут ее всю.
– Вы сами сконструировали этот кораблик? – изобразила я любопытство.
– Я рассказал, чего хочу. Мастера сделали.
Мне оставалось лишь с уверенным видом кивнуть. Упаси боже, спрашивать: откуда у сборища нищебродов нашлись такие спецы. Умеющие и торпеду изобрести. И кораблик, плавающий без парусов.
Тойво допил вино-воду, и выжидающе глядел на меня. Интересная манера: смотреть, не моргая.
– Славная игрушка вышла… – пробормотала я. – Если б он и в штиль хода не терял…
– Да, это – проблема, – оживился Тойво. – Когда-нибудь и она разрешится.
– Скоро, – неосторожно ляпнула я.
Вечная беда со мной в этих патриархальных временах! Я, такая сдержанная на язык и суровая в манерах – здесь превратилась в болтливую зазнайку. Неужели во мне всегда жило чувство неполноценности? Загнанное вглубь, подавленое дисциплиной. А здесь, оказавшись вне начальственного контроля, я становлюсь самой собой? Такой же отвязанной аферисткой, как мой неказистый собеседник?
– Я тоже верю в чудеса, – сказал Тойво. – Будем плавать, куда захотим. Летать, как птицы. И выше, и дальше. Оковы падут. Люди станут свободны. Их таланты раскроются, как никогда раньше…
– Долго ли ждать?.. – осторожно усомнилась я.
Рука Тойво сжалась в кулак.
– Если ждать, то долго. Верьте – заря над Миром взойдет. Но, лишь та, к которой мы пробудимся сами!
Вроде бы, Тойво – не великий оратор. Но, слыша его глуховатый голос, я ощутила озноб восторга. Этого чувака не остановит никто. И я возьму с него пример. И с его кораблика. Чем крепче встречный ветер, тем быстрее мы идем вперед.
Солнце клонилось к закату, погружаясь в пелену сизо-багровых туч. Я ощущала босыми ступнями теплые доски палубы. День был жаркий. Во всех смыслах.
Тойво тихо подошел, стал рядом.
– Возьмите.
В руке он держал мою тетрадь для записей! Черт! Как она попала к нему? Тойво ответил на мой невысказанный вопрос:
– Успел заглянуть в вашу комнату, когда вас взяли. Лежала на столе.
Я спрятала тетрадь в широкий карман туники. Процедила:
– Премного благодарна. За то что вернули мою вещь.
– Каюсь, заглянул. Ничего не понял. Это – шифр?
– Можно и так сказать. Ничего важного. Мои жалобы на жизнь: какая я бедная и несчастная.
– Все мы – бедные и несчастные. Кроме кучки жадных богачей. Ничего, они еще продадут мне веревку, на которой я их повешу.
– Буду рада взглянуть. А пока хочу знать, куда путь держим.
– Подходим к створу.
– Вы – безрассудны. Нас накроет залпом батарея Толстого мыса.
– Мы пройдем близко к берегу.
– Ах, да. Берега крутые, как тут стрелять из пушек? С таким наклоном?
– Соображаете. – Тойво одобрительно усмехнулся. – О вас говорят, что вы – провидица.
– Была бы провидица – меня бы здесь не было.
– Такой дар управлению не поддается. Иногда видите ясно, иногда нет.
Темный, поросший лесом берег приблизился, навис кручей. Кровь стучала у меня в висках, крепнущий ветер обдувал разгоряченное лицо. Развязка приближалась, я это чувствовала.
– Что вы думаете обо мне? – вдруг спросил Тойво.
– Умны. Отважны. Одержимы тайными страстями.
– Я стараюсь контролировать себя. Страсти вредят делу.
Волны с шумом бились о близкий берег. На широте Вагнока сумерки – коротки, тьма сгущалась с каждой минутой. Я стояла, вцепившись в ванты обеими руками. Вряд ли это поможет. Рядом со мной умелый убийца, который запросто отправит меня за борт.
Тойво тихо вздохнул.
– Так много вопросов. И я не успеваю их задать.
В воде, неподалеку, виднелся продолговатый предмет. Кажется, мертвое тело. Вдали еще одно. Время шло, батарея Толстого мыса так и не открыла огонь. Еще минута и берег отступил, открыв перед нами серебристо-серую гладь Великого океана. Впереди виднелся черный силуэт парусника. Мы держали курс прямо к неизвестному кораблю. Мне неизвестному. А Тойво объявил:
– Сейчас «Ретан» возьмет нас с вами на борт. А «Дельфина» на буксир.
Раздался голос впередсмотрящего:
– Капитан! Подходим!
– Спасибо, что напомнил, – без улыбки ответил Тойво. И, обращаясь ко мне, добавил: – На моем корабле вас встретит посол Ганы. Мне заплатили, чтобы я передал вас ганским властям.
И, пристально глядя в мою ошеломленную физиономию, добавил:
– Вас хотят обменять на госпожу Энид. Вага настолько вас ценит, что согласится. Хотя он уже почти решил казнить соплячку. Чтобы другим неповадно было.
С борта «Ретана» спустили трап. Тойво любезно помог мне подняться. Свет фонаря ударил мне в лицо. Чьи-то руки поддержали меня. Я обернулась к Тойво.
Меня похлопали по плечу. Я обернулась. Увидела толстого, надменного мужика в купеческой одежде, и с золотой цепью на шее. Держался здоровяк так, будто не Тойво, а он командовал здесь.
– Госпожа Стронг? Позвольте проводить вас в каюту!
Я послушно поплелась за ним, чувствуя затылком взгляд Тойво. Пробормотала:
– Такое внимание… я польщена.
Мужик ответил спокойно и веско:
– Устроим хорошо. Не испытаете нужды. При том, с печалью сообщаю: если с госпожой Энид что-то случится, то вас ждет неприятная смерть.
|
|