| |
Венедикт Ли Nовое Vремя. Часть 2. Властелин Мира
5. «Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ УВИЖУ…»
– Ты где? – спросила Хеди. Голос ее звучал из динамика субэтерикса так отчетливо, словно их не разделяло десять тысяч километров.
– На полях, – ответил Джиль.
Хеди решительно (и даже гневно!) выразила неудовольствие бессодержательностью ответа.
– Что я могу сделать, Хеди? Ты же сама изругала мой древний субэтерикс! Нет у него камеры! Чем богаты, тем и рады. Хорошо, хоть слышать друг друга можем.
– Да… Хорошо. Вот и говори.
– Ну… надо мной синее небо. Далеко, у горизонта – парочка облаков. За моей спиной – лесополоса. Я прячусь от жары в ее тени. Рядом – гравикарт – стальная рама с сиденьем, старым аграв-модулем и аккумулятором Ричи. Впереди – спелое пшеничное поле. Ровное, золотое поле… пшеница колышется от слабого ветра. На поле работают комбайны. Четыре штуки. За каждым идет грузовик, в него высыпается собранное зерно. Всего грузовиков – семь.
– Здорово. Это – ферма твоего отца?
– Она самая.
– Никогда не видела ни одной фермы. Я живу в большом городе. Скажи… почему грузовиков – больше? Три – про запас? Вдруг какой поломается?
Интересные вопросы у одиннадцатилетней девчонки!
– Нет, Хеди. Грузовики ломаются редко. Дело в другом. Пока четверо ходят по полю, каждый за своим комбайном, еще три – в пути. На элеватор или оттуда.
– Аа-а-а! Поняла! Непрерывный цикл! – восторженно взвизгнула Хеди. – Как очередной грузовичок заполнил кузов и отчалил, так на его место возвращается один из тех… которые в пути!
– Все правильно. Так обидно, что у моего субэтерикса нет камеры. Ты бы увидела всё в деле.
– Я бы увидела тебя, – Хеди решительно сменила тему.
– Я же рассказал мой словесный портрет…
– Ага. А я тебе – свой. Тебе этого достаточно? Возраст, рост, вес, объем талии…
– Талия у тебя прямо-таки осиная. Я прикинул.
– Ну и прикидывай себе дальше… – обиделась Хеди. – Тебе не интересно, как я выгляжу на самом деле? Я, между прочим, для большей точности, взвешивалась голая!
Джиль испустил такой горестный вздох-стон, что Хеди расхохоталась. Придя в хорошее настроение, она вернулась к расспросам о работе на полях. В довершение, наголову разгромила «непрерывный уборочный цикл», который, по ее мнению, совершенно невозможен.
– Почему, Хеди?
– Для этого надо, чтобы производительность автомобиля относилась к производительности комбайна, как число комбайнов к числу автомобилей. Первые два числа – любые, а остальные два – всегда целые! Вероятность точного совпадения – ноль! Что, съел?
– Хеди, ты у меня – страшно умная, и ты права. Паузы – простои, конечно будут. Их можно уменьшить, подбирая соотношение комбайнов и грузовиков.
Хеди, конечно, не поверила. Прямо-таки взвилась, отстаивая свой критический взгляд. Так Джиль узнал, что его невидимая (или невиданная?) подруга – очень упрямая. Спорить с ней – трудно и, зачастую – себе дороже.
– Может, я где-то чего напутал, Хеди. Но рассуждал я так…
И он (как мог проще) рассказал ей про цепные дроби и «наилучшее приближение». Закончилось тем, что после долгого молчания Хеди спросила:
– Это придумал ты? Применить теорию чисел в сельском хозяйстве?! Евклиду, наверно, и не снилось, к чему приложат его алгоритм!
Не без гордости Джиль признался, что да. Опираясь на учебник, конечно, но придумал всё сам. Получилось гораздо проще, чем прикидывать состав бригады на пальцах, а потом исправлять ошибку по ходу дела. И уж гораздо точнее, чем гадать на кофейной гуще. Для вот этого конкретного поля, соотношение 3,22 тонны в час на 5,57 – как раз дает четвертую подходящую дробь: 4/7. Нечетные «подходящие» дают некий избыток (а значит, простои) комбайнов, а четные – грузовиков. Доля простоев, в данном случае, не превысит 1/(4×7) = 1/28.
Джиль умолк, внезапно сообразив, что эдаким умничаньем запросто может напугать Хеди, вызвать у нее растерянность, или, что еще хуже, отвращение. На кой черт он так расхвастался? Какое дело девчонке до математических фокусов! Она ждет, что мальчик будет восторгаться ею, говорить комплименты, пусть даже наивные и глупые… Вместо этого, он прочел ей мудреную лекцию. Какой болван!
Испуг оказался напрасным. Хеди выдержала паузу, убеждаясь, что его поток красноречия иссяк, и выпалила:
– Пусть Джестер свалится с неба, но я должна увидеть этого гения!.. Джиль! Если тебе не хватает смелости, тогда это сделаю я. Назначаю тебе свидание! Пусть мы живем на разных краях планеты, но не думаю, что это нас остановит!
Она со вздохом извинилась, что больше не может сейчас говорить. Что поделаешь, у нее тоже есть родители, от которых надо таиться. У детей – свои секреты, о которых взрослым не положено знать.
– Всё! Пока! Я тебя целую!
Джиль испытал одновременно радость и разочарование. Он никогда раньше не целовался с девочкой! И вот, на тебе… улыбнулось дураку счастье. Но какой же он легкий и неощутимый: первый поцелуй… через десять тысяч километров!
Джиль спрятал блокнот с записями хронометража в задний карман штанов. И в сложном настроении, полный радости и грусти, отправился домой.
Гравикарт неторопливо и бесшумно скользил в метре над землей. Очень простая штука. Легкую раму из полых стальных трубок в прошлом году собрал отец. Сиденье, сетчатое, на нем не потеешь даже в такую жару, папуля сторговал задешево на ближайшей барахолке. Останки дорогого офисного стула. Сохранилась даже инвентарная наклейка на обратной стороне. (Продавец шепотом рассказал отцу, что девайс выбросили из местного штаба Нацгвардии, после хорошей драки. Отмечали чье-то повышение по службе). Дед приволок откуда-то аграв модуль – сильно б.у., но вполне работоспособный. А программное обеспечение установил Джиль. Под присмотром Деда, конечно. Так у Джиля появилось личное транспортное средство.
Довольно медлительное – на скорости старый аграв-модуль имел привычку внезапно сдыхать. Тогда карт плавно опускался на землю. Будь высота побольше, он через секунду падал бы камнем. Вот почему Джиль строго придерживался золотого правила: тише едешь, дальше будешь и ниже едешь, целей будешь.
В округе еще помнили, как несколько лет назад насмерть убился старший Барни. Меньше, чем через неделю, его сводный брат сложил голову похожим образом. Рухнув со ста метров вместе с обездвиженным гравикартом. Мужики оба были донельзя лихие. И мастера на все руки. «Как красивы с высоты цветущие сады!» Вот и доигрались, эстеты… Дед, однако, считал, что их вины в этом нет. «Невозможно слепить из говна что-то надежное», – сказал он однажды. – «Потому и топчемся на месте. Без технологий и должной технической базы». Отец тогда завел старую песню, мол, одолеем Врага и заживем, ого-го, эге-гей… А пока – всё для фронта, всё для победы.
За прошедший год гравикарт Джиля уже дважды неожиданно отказывал. Оба раза – без последствий, благодаря всегдашней осторожности Джиля. Сегодня он тоже не спешил. Всё одно быстрей, чем пешком по грунтовой дороге. Чуть опоздает к обеду, но ругать блудного сына не будут. Он же не просто так по округе шастал, а для дела и по поручению.
Его внимание привлек нарастающий басовитый гул. Высоко в небе протянулись три параллельных светлых следа. Небесные стрелы! Целых три штуки! О, нет! Как медленно возникает изображение на проявляемой фотобумаге, так проявились еще две инверсионных полосы. Пять стрел! Пять снарядов, запущенные Врагом, вот-вот обрушатся на Ферн!
Их траектории всё круче изгибались вниз. Постепенно полет небесных стрел перешел в вертикальное безостановочное падение. Инверсионные следы исчезли, истаяли. Вместе с ними истаял мощный, тягучий звук. В полной тишине пять серебристых искорок падали на землю. Они врежутся в нее примерно в трех километрах отсюда.
Джиль ощутил себя, как в странном сне. Что сейчас будет? Сокрушительная серия взрывов в один миг опустошит округу? Или облака смертоносного яда уничтожат всё живое? Или невидимые глазу болезнетворные споры заразят местность, и начнется эпидемия?
Глупости. Ерунда. Чушь собачья. Еще ни один удар Врага не достиг цели. Как там говорит отец? Наша нерушимая, стальная оборона…
Падение небесных стрел прекратилось. У Джиля слезились глаза от напряжения, когда он разглядывал едва различимые на горизонте отблески. Пятерка вражеских снарядов опускалась вдали в величавой медлительности. Вот. Так им и надо! Перехватили! Тихонько посадят, обезвредят и разберут на металлолом. Очередная выходка Врага обернулась пшиком.
На смену испугу пришло нестерпимое любопытство. Никогда Джиль не видел оружие Врага так близко. Он осторожно перевел ползунок реостата, приподнимая карт на два метра на землей. Передвинув ползунок на втором реостате, увеличил скорость полета. Ручкой управления заставил карт описать плавный вираж и взять курс к месту предполагаемой посадки небесных стрел.
Чем хорош гравикарт, так это вездеходностью. Пшеничные поля вскоре остались позади. Вокруг расстилалась бугристая, поросшая кустарником местность. Ничего. Высота достаточна, чтобы не цепляться за кочки.
Но, что такое?!.. Джилю показалось, что карт внезапно перестал ему повиноваться. С чего бы вдруг высота так быстро растет?! Вскоре он сообразил, что всё обстоит как раз наоборот. Гравикарт послушно следует заданным курсом, а местность под ним – понижается. Чем дальше, тем круче. Джиль непристойно выругался, благо никто его здесь услышать не мог. Еще минута, и он, не прилагая к тому никаких усилий, окажется в нескольких сотнях метров над землей. На ненадежном аппарате, уже дважды доказавшем, что от него только и жди подвоха. Надо немедленно снижаться до безопасных двух метров – какая жалкая величина! Либо возвращаться – тоже не мешкая.
Джиль аккуратно положил карт на обратный курс. Он выбрал именно этот вариант – смело и решительно отступать, потому что увидел всё, что хотел!
«Небесные стрелы» выглядели совсем не так, как заранее нарисовало его воображение. На деле это оказались пять огромных, высотой с десятиэтажный дом, сфер из тускло-серого металла. Они неподвижно покоились на земле. Одна из них медленно раскрывалась, сверху вниз, как разрезанная на дольки дыня. Вокруг во множестве, подобно пчелам над цветком, сновали грузовые гравилеты. Судя по всему, работа кипела. Смысл ее был Джилю совершенно непонятен. А интуиция недвусмысленно подсказывала, что лучше убраться отсюда, да побыстрее.
К счастью, никто за ним не погнался. Наверное, не заметили. Или… он никому не нужен – заблудившийся в воздухе глупый пацан. Обратный путь прошел без приключений. На обед Джиль сильно припоздал, но никто не сердился, даже отец. Он вообще выглядел очень довольным. Аж светился от потаенной радости. Мама, ставя на стол перед Джилем тарелку свеже-сваренных домашних пельменей, тихо сказала, что заявку на оборудование и элитные семена, которую отец подал полгода назад, наконец-то исполнили!
«Миг наступил для свершений отчаянных. Ночь за окном. Во дворе никого. Нашу судьбу в этот час повстречаем мы. И не собьемся с пути своего…»
Невесть как всплывшая в памяти песенка неотвязно крутилась в голове. С Джилем такое бывало – в минуты большого волнения. Ладно. Как прицепилось, так и отцепится.
Он быстро пересек темный двор. Тихая прохлада сумерек успокоила его. Даже вид Врага, привычно и неизменно висящего над горизонтом, вселял умиротворение. В висках перестала стучать кровь, а сердце обрело нормальный ритм. Джиль машинально отметил, что на диск Врага снизу уже наползает тень. Хорошо. Значит, скоро станет совсем темно.
Побаливала правая лодыжка – вылезая из своей комнаты через окно, он не совсем удачно спрыгнул. Ладно, пустяк. Не пешком же он на свидание собрался. Ухмыльнулся, коснулся ладонью двери гаража, она бесшумно отворилась. Джиль вошел. Поворот выключателя и крыша гаража с тихим шелестом раскрылась навстречу звездному свету. В нем стал различим изящный корпус одноместного гравилета.
Джиль полез в карман за субэтериксом. На одну страшную секунду ему показалось, что он забыл его дома. Нет-нет, всё в порядке! Чудесная рация на месте. Вынул, тихо позвал:
– Хеди…
Она отозвалась тотчас.
– Я здесь… Джиль… наверное, мне тоже надо… – голос ее прерывался от волнения.
– Даже не думай! – решительно заявил Джиль. – Я тебе запретил, и ты согласилась. Всё.
Речь шла о вчерашней идее Хеди: о встречном полете, в котором каждый проделает свою половину пути. Джиль забраковал ее сразу. Во-первых, встреча состоится в незнакомой обоим местности. Хорошо, если на суше. Но, что если внизу окажется море?
Хеди, у себя, сверилась с картой и энтузиазма у нее поубавилось. Во-вторых, доказывал Джиль, он не может позволить ей пуститься в одиночный полет. Да еще туда и обратно. А у него, Джиля, есть опыт – сын фермера, как никак. Плюс – надежное средство передвижения – патрульный гравилет. Недавно списанный, но в очень хорошем состоянии. То, что отец купил его за бесценок, говорит лишь о выдающихся деловых способностях любимого папаши.
– Ладно, убедил… Я буду тебя ждать. Уже… начала, – отозвалась Хеди.
– Я в гараже. Сейчас вылетаю. Не поверишь, но эта машинка умеет подниматься в стратосферу и развивать бешеную скорость! Такую, что десять тысяч верст… займут… в пределах часа!
– Ух ты, здорово! Но не десять тысяч, а четырнадцать. Мне так кажется.
Джиля самого временами ставило в тупик противоречие в двух способах расчета расстояния, разделявшего их с Хеди влюбленные сердца. Если разница во времени – полсуток, то права Хеди. Но этого не может быть, поскольку и Джиль и Хеди оба видят Врага, низко висящего над горизонтом. Джиль видит его на востоке, Хеди, естественно, на западе. Значит, расстояние между ними – меньше, чем полуокружность экватора. Или… размеры планеты – заметно больше, чем принято считать!
И это было – в-третьих. Если они не могут точно высчитать расстояние, то о каком встречном полете может идти речь?! Оба заблудятся в незнакомых просторах, так и не найдя друг друга!
В-четвертых – гравилет Джиля превосходит по скорости любое, доступное Хеди, семейное транспортное средство. Эту убойную карту Джиль только что выложил перед ней на стол. Так, с некоторым самодовольством, подумал он.
Поэтому, Хеди послушно осталась ждать, вооружившись мощным фонарем. Точнее, лазерным прожектором. Она установила его на крыше дома, втайне от родителей и младшей сестры.
– Значит, так, Хеди. Когда отмахаю десять тысяч, то дам тебе знать. Ты включаешь свой маяк, а я лечу помедленней и оглядываюсь по сторонам.
– Как мотылек на огонь, – хихикнула Хеди. – Я направлю луч вверх. Ты за сотни верст увидишь столб света. И сориентируешься.
На мгновение Джиль усомнился.
– У тебя – утречко. А днем луч прожектора и вовсе не увидать.
– Он – зеленый. Ярко-зеленый.
– Аа-а… Тогда разгляжу. Курс автоматически записывается и обратно машину поведет автопилот.
– Здорово! Вернешься домой до утра. Своего утра. Никто не заметит – все будут еще спать, да? А у меня уже стемнеет. Кстати… У меня и сейчас темно! Пока я валандалась на крыше, наступило утреннее затмение. Сижу, как филин, на печной трубе.
– … Что?!? …
У Джиля закружилась голова. Сердце лихорадочно застучало. Перед глазами поплыли зеленые круги. Они быстро сливались воедино, в сплошную, мутную пелену. Джиль наклонился, низко опустив голову, дыша глубоко и размеренно. Немного полегчало и он расслышал встревоженный голос Хеди:
– Джи-и-иль! Ты куда пропал?.. Что такое?
Хриплым шепотом, сам не узнавая свой голос, Джиль выдавил:
– Какое… затмение… утром… Если… Враг у тебя – на западе?..
– С чего ты решил?! – изумилась Хеди. – Он – на востоке! Враг всегда на востоке, был и есть, и с места ему не сойти. Пока я сама не поменяю место жительства и не уеду далеко-далеко. Например, выйду замуж. Но… это еще не скоро, не умирай от горя, пожалуйста… И, вообще, мне всегда немного странно, что ты называешь ее «Врагом».
– Кого ее? – в тихом отчаянии спросил Джиль.
– Ну, эту… страну… Соседняя планета – вроде, как большая, далекая страна. Фигурально. Тут еще неприличное слово… Ты же не будешь шокирован? Что я, хорошая девочка, иногда грязно ругаюсь. Не разлюбишь же ты меня из-за этого? Если я скажу, что Врага, как ты говоришь, мы зовем: «Страна…» Ой, ладно, не буду… Ты и так какой-то вдруг… потерянный. Что случилось?
– Хеди…
– Что… мой милый?..
– Просто… скажи название планеты. Не «Враг», не «Страна», а…
Хеди тихо засмеялась. Молвила, с долей иронии, но очень нежно:
– Ты, правда, стукнулся обо что-то? Очнулся и спрашиваешь: где ты? Наша с тобой планета – Гатор. А Враг, которого ты так часто поминаешь, и над которым мы тут, у себя, неприлично шутим – Ферн.
Хеди осеклась. Замолчала. Ее молчание длилось так долго, что Джиль решил, что она выключила свой субэтерикс, прервав разговор. Нет! Не прервав. Оборвав навсегда.
Он ощутил сильную слабость. Опустился на черный пластиковый пол гаража, сжимая в руке онемевший субэтерикс. Почувствовал на губах соленый привкус. И понял, что плачет.
Какая глупая ошибка. Они с Хеди всегда говорили, главным образом, друг о друге. Воспринимая остальное, как само собой разумеющееся. Хеди живет в большом городе. Джиль – в городе маленьком, вокруг которого в изобилии теснятся фермы. Самая крупная принадлежит его отцу. Различия в социальном положении не так велики, чтобы мальчик и девочка уделяли им внимание.
Климат в обеих местностях – схожий, что опять же, не дает много тем для обсуждения. На небе Джиль и Хеди всегда видят большую, молчаливо-грозную планету. И мальчик и девочка обрисовывают ее одними и теми же словами: в центре рыжие пятна суши, по краям синяя кайма морей, а поверху – белая пена облаков. Поди догадайся, что это – разные планеты, практически одинаковые по размерам, массе и внешнему виду. И даже бешеная луна – Джестер – общая на двоих.
Немудрено, что у Джиля и мысли не возникало, что Хеди – буквально «не от мира сего». Исходя из большой разницы во времени, Джиль решил, что Хеди просто живет далеко на востоке – мало ли городов на Ферне, близких и не очень. Но не более чем за десять тысяч километров, ибо «Враг» у нее тоже виден низко над горизонтом. Разумеется, на западе, а как иначе?! Джилю даже в голову не пришло спрашивать Хеди об этом самоочевидном факте. Настолько несомненном, что Джиля совсем не беспокоили некоторые несообразности в его стройной гипотезе. Вроде невозможности определить расстояние так, чтобы оно согласовывалось с часовыми поясами.
Что ж. Теперь он знает. Он, как все люди, живет на Ферне. А Хеди – на Гаторе! Потому и разница во времени составляет ровно половину периода оборота двух планет вокруг общего центра тяжести. Правильное расстояние он тоже теперь знает. Сорок тысяч километров, плюс-минус четыре с половиной. В зависимости от координат на местности. Длинная дорога через смертельный холод безвоздушного пространства и радиационные пояса обеих планет. Невозможный путь. Неодолимый.
До Гатора. Врага. Путь туда, где живут… не люди. Чудовища, о которых ничего толком неизвестно, даже то, как они выглядят. С которыми идет изматывающая, бесконечная война. В ней ни одна из сторон до сих пор не одержала решающей победы. Он знал это всегда, с самого детства. Непреложная, неоспоримая истина.
Разве можно в нее не верить?
Разве можно усомниться в том, во что верят все?
Но, разве может он поверить в то, что Хеди… – не человек?
– Джиль… Ответь… Где ты? Отзовись, Джиль…
Тихий голос Хеди вырвал Джиля из наполненного отчаянием полузабытья.
– Я… слышу… тебя…
– Ох, Джиль! Я… всё поняла. Не бойся! Мы – такие же, как вы. Мы – люди! Разные. Красивые и не очень. Добрые и злые. Интересные и обыкновенные. Или – необыкновенные. Как ты.
– Хеди… – рыдания душили Джиля.
– Как жалко, Джиль, что я никогда тебя не увижу! А ты – меня. Но, если взглянешь на темный диск Гатора (наше утреннее затмение уже в полной фазе!), то увидишь вспышки, на самом его краю… Я включила лазер. Ты увидишь свет, который я посылаю тебе.
|
|