| |
Венедикт Ли "Гроза над Миром". Часть 3. Сеявши ветер
15. ЭТО – Я!
– Ты где шляешься? – Полина разглядывала Нину с затаенной нежностью.
Вид у той был довольно нелепый. Брюки из грубой синей материи и такая же куртка с подвернутыми рукавами, да сандалии на босу ногу. Нина порядком исхудала и от этого походила на угловатого подростка.
– Я в Норденк звонила, – она огляделась, потоптала ножкой чем-то приглянувшуюся ей паркетину и от стены с протяжным звяком отпала мягкая панель – подобие диванчика. Нина тут же уселась на него, вытянув ноги, и изобразила на милой мордашке почтительное внимание.
– Мне рассказали, как ты выволокла Гарига из горящей кабины на себе, – начала с похвалы Полина.
– Твой помощник. Я только орала: «Спасите-помогите!»
Нина преуменьшила свою роль в спасении диктатора Тира. Когда помощник Полины с пожарными и подоспевшими добровольцами из местных жителей добрались до потерпевшего крушение «Небесного стикса», то увидели безрадостную картину. Воздушный гигант при падении переломился пополам в месте крепления гондолы, и та оторвалась, упав на бревенчатый двухэтажный дом. В баках оставалось немного топлива – для возгорания хватило. Работала система пожаротушения и пенные струи, смешиваясь с едким дымом, не давали разглядеть в подробностях место катастрофы. Гондола – напоминавшая по форме длинный серебристый вагон, разбив крышу дома, застряла в ней передним концом, задний свисал в четырех метрах над землей. Именно там открылся люк и, надуваемый сжатым воздухом, упал вниз аварийный трап. Помощник Полины ринулся туда (а что еще героического он мог в этой ситуации сделать?), увидел худенького подростка (так ему показалось) в сером комбинезоне, пытавшегося уложить на трап тяжелое, неподвижное тело… «Держите!» – крикнул он, и сам следом съехал вниз.
Девять погибших, восемнадцать раненых… из сорока одного. Ната Гарига отправили срочным рейсом в Норденк, в ГИН умеют лечить сложные травмы. А Нина яростно настаивала, что сломанная нога и ушиб груди в таком возрасте – это и есть сложный случай. С того дня она часто звонила в ГИН, справляясь о здоровье непонятно почему так дорогого ей человека.
– На тебе всё дымилось…
– Пар шел. Водичкой себя окатила, душ действовал, представь…
– Везучая… – улыбнулась Полина. – С твоей дурной головой можно было сто раз угробиться.
– Везучая – ты. Все рухнули, чтоб дорогу тебе расчистить: Солтиг, Бруно, Нат…
– Хозяйку забыла упомянуть. Она первая упала. Я позвала тебя расспросить о ней.
– Подожди! Ты отпустишь Гарига?
– Со временем. Он человек разумный, как большинство в Тире. Уже действует перемирие – видишь, я тоже тушу пожары. Нейтралитет под протекторатом Эгваль – как тебе формулировочка? Втолкуй ему – у тебя дар убеждения.
– Ладно. И еще…
– Всё, – холодно оборвала ее Полина. – Ни Солтиг – хитрый авантюрист и мизантроп, ни дочурка его под ногами путаться не должны. Сидят – и пусть себе сидят.
– Мне надо повидаться с обоими.
– А еще что надо? Ты что права тут качаешь? Позабыла: живешь и дышишь моей милостью, оттого что я (смейся-смейся) – владею сейчас… Эйкуменой. Мечта Хозяйки объединить земли Мира – сбывается, пусть не так, как она рассчитывала. Ты призналась, что «руководила» последними попытками Острова отразить наступление Эгваль. Кто вербовал Тину Солтиг? Ты? Кто приказал применить против нас сверхоружие? Тоже ты?! Тогда трибунал, газовая камера, смерть. Вместо этого ты, молодая, красивая сука – у меня под крылышком, сытая, пьяная, нос в табаке! Не злоупотребляй моим терпением, моей слабостью к тебе. Расскажи о той, чью последнюю волю исполняла. Расскажи о ней. Она умерла?
– Умерла. Так решила.
– Как это было?
– Обыкновенно. Не хочу говорить.
– И ты, глупая, приняла эстафету…
Под пронзительным взглядом Полины, Нина ерзала на приставной скамеечке, теребила шевелюру, вздыхала, набираясь храбрости. Вздернула подбородок.
– Я была Хозяйкой. И никто другой.
Полина напомнила себе, что, разговаривая с душевнобольным, ни в коем случае нельзя дать ему понять, что знаешь о его болезни.
– Очень хорошо. Тогда я рада, что ты умеешь воскресать, к нашему удовольствию, засранка ты симпатичная… Иди, отдыхай.
Нина ушла, а «властитель Эйкумены» хмурилась, задумчиво выпятив нижнюю губу, приводя в порядок мысли, систематизируя немногое, что смогла увидеть в косо вставленных в голову мозгах Нины. Нечто, то ли утерянное, то ли забытое Ниной на месте крушения «Небесного стикса». Ключ к тайне исчезновения Хозяйки Острова.
Нина подрулила к штабквартире Ива, зацепив по дороге чье-то мирно стоящее авто. Оглянулась: пустяк – номер кому-то стесала. «Я не в форме», – отметила самокритично, к ней возвращалась способность смотреть на себя со стороны. Вылезла, дерзко хлопнув дверцей, запирать не стала – угонят: скатертью дорога, метелка на хвост… Полина одарила ее заурядным авто, сплошь напичканным «жучками». «Каждый мой пук слышат». Охрана на входе была предупреждена, и Нину впустили без вопросов. Она не воспользовалась лифтом и в хорошем темпе, так что сердце больно застучало в груди, взбежала на шестой этаж. Остановилась перед шикарной, с бронзовой окантовкой дверью, дыша сквозь стиснутые зубы. Важная встреча, желанная встреча, опасная встреча… Ив слишком умен и он – человек с фантазией.
Со дня катастрофы «НС» Ив домогался ее видеть, и Нина могла бы сразу его навестить – Полина не ограничивала Нину в ее передвижениях по городу, хотя настрого запретила покидать Майю. «Всё ж попросторнее тюрьма, чем на Марионе», – сказала тогда Нина, а ее властная подруга усмехнулась в ответ: «Ив жаждет тебя приласкать. Не запрещаю. Милуйтесь». Нина тянула, сколько могла – больше откладывать нельзя. Ив решит, что она списала его со счетов, и жутко обидится. Постучала носком туфли в дверь, как делала не раз в их прошлой с Ивом жизни. Только резиденции у Ива бывали тогда куда проще, включая полные тараканов номера в дешевых гостиницах, и двери, соответственно, не внушали такого почтения, как сейчас.
– Открыто, входи… – раздался с той стороны знакомый бас.
Глубоко вдохнув, Нина толкнула дверь, оказавшуюся неожиданно легкой. Ив стоял посреди холла, пиджак расстегнут, волосы всклокочены и тяжело смотрел на нее. Нина подняла руку, ладонью вперед – в наши дни редко кто понимает джойлик, но они с Ивом с успехом пользовались невербальной речью – их маленькая забава, тоже из прошлых дней, когда они любили друг друга.
– «Молчи. Твое логово всё в микрофонах, как моя шмотка. Я должна переодеться – полностью. Потом вызовешь такси».
Ив подошел к ней, схватил за запястье, поднес ее руку к своим губам и впился мрачным взором в Нинины золотые часики. Прошла минута, пока чуть заметные шевеления его волосатых пальцев сложились в слова на джойлик:
– «Часть жучков работает на меня. И – я привык с этим жить. Как и ты», – сказал Ив. И так же, движением пальцев, вывел ее настоящее имя.
Одну неприятную особенность нашла Полина в своих новых обязанностях. Она не может ходить в гости, как обыкновенные люди. Обязателен бронированный лимузин и кортеж охраны. Поэтому ее появление в «З&Г», где она до сих пор числилась в штате, произвело на сотрудников неизгладимое впечатление. Гуттантиз встретил ее вымученной улыбкой – он совсем состарился, ее добрый Эд. Вместе прошли они в старомодно обставленный кабинет, порог которого Полина впервые переступила тринадцать лет назад. Оставшись с Полиной наедине, Эд расплакался, неловко вытирая слёзы тонкими, узловатыми пальцами.
– Мы нищие с тобой, нищие… Всё пропало…
Полина обняла его, успокаивая.
– Подо мной вся Эгваль… Остров. Банкротство нашей с тобой маленькой фирмы ничего не значит.
Она лгала ему, лгала себе и не могла обмануть ни его, ни себя. Совет директоров Банка Магистрата собрался накануне, и прессу туда не пустили. Но трудности, с которыми столкнулся крупнейший и старейший банк Мира, скрыть было невозможно. Незадолго до последней, теперь победоносной для Эгваль и проигранной Островом войны, Хозяйка произвела в БМ крупные заимствования под очень выгодный для банка процент. Она никогда не нарушала данных обещаний и, после победы над Эгваль, расплатилась бы сполна, из чужого кармана. Но ей не сужено было обложить данью великую страну. Эд говорил:
– Вместе Банком Магистрата обвалится половина экономики Мира. Мы думаем – это Остров, сам Магистрат и протектораты Ганы и Тира. Чёрт, де с ними. Забывая, что теперь это – Эгваль. Или, как говоришь ты – Эйкумена. Новая страна умирает, не успев родиться. Учти, финансы Майи на четверть напитаны деньгами БМ. Мир стал слишком взаимосвязан. Что сотворится в нашей славной столице, когда вкладчики разом лишаться своих денег? Ты объяснишь им, что это случилось в результате нашей блестящей виктории?
– Я покрою убытки БМ из нашей казны.
– Они слишком велики.
– Увеличу подоходный налог. На йоту. Хватит, чтобы собрать со всей Эгваль дополнительно гигантскую сумму.
– Твой декрет исполнят, если слуги народа его утвердят. Такова уж наша традиция. Иначе веры тебе нет… если многоголосое сборище не скажет «да».
– Созову Конгресс.
– Который тут же объявит тебя самозванкой.
– Конгресс имеет право назначить временного президента. Им будет нетрудно поверить, что лучше меня фигуры не найти.
– Ошибаешься, девочка моя… Ар Солтиг всё еще жив, не так?
– Да… – глухо ответила Полина.
Едучи обратно в Дом Власти, Полина пребывала сильно не в духе и, когда проезжали мимо памятника Ури Ураниану (гордо вскинутая голова, воздетые в ораторском экстазе руки), приказала остановиться и нервическим жестом велела охране не наступать ей на пятки. Вечерний воздух ее освежил, постепенно перестала пульсировать кровь в висках. У подножия памятника лежали свежие цветы и табличка с надписью: «Провозвестнику. Твое дело победило». Значок ОСС Полина с некоторых пор таскала в кармане. Вынула его и бросила на цветы, он отскочил, зазвенев на белом мраморе.
На другой стороне бульвара осветился уличный видеоэкран – наступило время последних новостей.
– Друзья! Только что мы получили сенсационную запись. Внимайте! – зазывное обращение, используемое комментаторами на службе у Известного Видеомастера. Его сотрудники умели собаку, раздавленную на дороге автобусом в час пик подать, как архиважное событие текущего политического момента. Что они приготовили на этот раз? Пошла запись, и Полина не удержала невольного вскрика.
Хозяйка сидела в кресле, кутаясь в бесформенную черную хламиду, через мгновение камера переключилась на крупный план. Выкрашенные в их естественный темно-каштановый цвет волосы старательно уложены. Большие, модные темные очки на пол-лица. Жирный слой грима, призванный скрыть разрушительные следы старости… «Сколько раз делала она пластическую операцию?»
Ее надтреснутый смешок был как удар тока.
– Это – я! Здравствуйте, мои дорогие! Смотрите: слух о моей смерти немножко преувеличен. Позвольте мне кое-какие вещи сделать для вас очень ясными. В начале я обращусь к жителям Острова, в первую очередь, к молодым его гражданам. Мальчики и девочки! Понимаю ваш гнев и отчаяние, разделяю неистовую жажду что-то изменить, так же страдаю от унижения. Мы потерпели неудачу. Но она останется мелким эпизодом в истории Острова – время играет на нас. Мне не нужен ваш героизм, я не нуждаюсь в вашем самопожертвовании. Теракты, ночные вылазки и другая партизанщина – не рациональны. Помните: лучше жить на коленях, чем умереть стоя. С колен можно подняться, из могилы, увы, не встанешь. Вы – моя надежда на будущее, оправдайте ее. Берегите себя.
Недалеко (в историческом масштабе) время, когда лишенная извечного противника, чье присутствие скрепляло ее воедино, Эгваль рассыплется, разорванная на части центробежными тенденциями. Тогда снова наступит наш час! Верьте мне, я не ошибаюсь. Но… не радуюсь грядущей беде, что постигнет великую страну… Потому что не только Остров живет в моем сердце. Да! Я люблю Эгваль! Люблю эту землю, этих людей. Открою секрет: мне приходилось жить в Эгваль под чужим именем… когда я была помоложе. Они такие разные – уютный мир Острова и безбрежье Эгваль. И… такие похожие. Уверена: ненависть, пролегшая меж нашими народами – не вечна. Пройдет пятнадцать лет и всё забудется. Забудется нынешняя правительственная чехарда в Майе и горечь ночей оккупированного Вагнока. Забудутся имена сегодняшних властителей. Буду забыта и я – так надо, так должно, так я хочу.
Я не вернусь в политическую жизнь. Всё, что мне нужно – это покой и мечты. О свершенном и не сбывшемся, о том, свидетельницей чего я была, и чего я так и не дождалась… Если же найдется личность, способная остановить надвигающийся распад, и вновь начать собирать земли Мира в одну процветающую державу, включая Эгваль, Остров и многочисленные протектораты запада – честь и хвала такому человеку! Придет ли он – не знаю. А я – покидаю вас. Пусть останутся с вами надежда и вера. Светлого вам пути!
Камера отодвинулась, показывая, как Хозяйка с трудом встала, опираясь на подлокотники кресла, отпустила дрожащие руки, готовая, чуть что снова схватиться за опору, выждала секунду и тень удовлетворенной усмешки пробежала по ее губам. «Еще держусь на ногах, смотрите-ка». Превозмогая себя, приветственно подняла руку, туго обтянутую черной перчаткой, Полине показалось, что она ощутила горячий взор из-под темных очков, скрывающих глаза Хозяйки. И грянул гимн Острова, музыка шла без слов и, пока она длилась, Хозяйка стояла так же неподвижно, как памятник убитому ею когда-то Ури Ураниану.
Послушать воскресшую Хозяйку собралась изрядная толпа; на Полину с ее телохранителями никто не обращал внимания, и она стала потихоньку выбираться из толчеи. Вернувшись в Дом власти, она, красная от злости, быстро прошла к себе – о том, что это бывший кабинет Солтига, она предпочитала не вспоминать. Пощелкала селекторными переключателями, требуя к себе Нину, вот сейчас, немедленно… Набычившись, выслушала виноватые ответы, что Нины нет ни в квартире, что отвели ей на четвертом этаже, ни в любом другом закоулке Дома власти, куда могли (хотя бы в принципе) ее допустить.
В сполохах северного сияния океан казался черным, мелкие белые льдины с шорохом разбивались о корпуса авианосцев и следовавших за ними кораблей охранения. Слева у горизонта тускло светилась белая полоса – вечные льды. Ни Минны ни Обо на небе не было, как не было и солнца. Созвездие двух сестер стояло в зените.
Андрей в своей каюте привольно разлегся на кровати, переделанной под его нестандартный рост. На спинке кресла аккуратно развешен недавно пошитый адмиральский китель. Но адмирал Гелла не спал, найдя себе занятие поинтересней. Он прилежно изучал взятый в корабельной библиотеке учебник новейшей истории.
– Что такое? Расстрелять меня собрались? Не могли до утра подождать, разбудили из-за такой ерунды! – Ар Солтиг поскреб отросшую за ночь на щеках щетину и приготовился пульнуть в начальника тюрьмы очередной героической остротой. Но сердце у него упало.
Через мгновение он приободрился – палачи обычно смотрят не так, его шестое чувство подсказало, что тюремщики сами испуганы. Что-то у новых властей не заладилось, об этом он догадался сразу же, как навсегда замолчало в его камере видео.
– Одевайтесь быстрее! – сказал начальник тюрьмы и добавил: – Пожалуйста.
Его везли под строгой охраной, вокруг мельтешили мигалки и пульсирующе завывали сирены – колонна неслась по шоссе на хорошей скорости – ну и дела! Явно, что-то стряслось. Молодой человек из ОСС представился помощником президента.
– То есть меня? – ухмыльнулся Солтиг.
Юноша слегка стушевался, но апломба у него не убавилось.
– После скоропостижной кончины Бруно функции президента исполняет миз Ждан.
– Угу-м… – Солтиг подавил в себе изумление. – Что ж привлекло ее к моей персоне сейчас? Не хватает крепкого мужского плеча для опоры? Так я готов снова принять тяжкий груз на свою широкую спину. А миз Ждан – премногая благодарность и прежний пост. Идет?
– От вас требуется официальный отказ от должности. Вы его подпишите и вас оставят в покое. Сочиняйте мемуары и не суйтесь больше в политику.
Как в игре в го, Солтиг решил «пропустить ход» и отмолчался. Через десять минут колонна начала тормозить, и вскоре все машины встали. «Странно, мы еще никуда не приехали».
– Приехали! Выходите!
Дверь грубо распахнули, и Солтиг увидел вооруженных людей в масках, бронежилетах. Их было много, очень много. Намного больше, чем тюремных охранников. Тот, кто открыл дверь автомобиля, стянул с головы маску, его физиономия оказалась Солтигу хорошо знакома. Его главный телохранитель. Приятная встреча. И слова-то какие хорошие:
– Господин Президент! Вы свободны. Мы доставим вас в Бету, в безопасное место, откуда организуем ваше обращение к народу. Прошу вас пересесть в бронеход.
– Первым делом, организуйте мне расческу и бритву. А в бронеходе я прятаться не стану. Сделать надо вот что…
Полине нужно было за ночь:
1) окончательно выверить список членов нового правительства, на две трети состоящего из бывших министров Солтига;
2) оповестить депутатов о созыве внеочередной сессии Конгресса, и где посулами, где угрозами, но добиться кворума;
3) выучить сочиненную помощником речь, чтобы триумфально произнести ее утром перед слугами народа;
4) навести на себя марафет, чтобы предстать перед ними не огородным пугалом и не стряпухой только что от плиты;
5) под утро доставят Солтига, уговорить этого большого мальчика, что его игре пришел конец, и ничего ужасного в подобном повороте обстоятельств нет;
6) и, Дева Мария знает, что еще…
Вместо этого она, предупредив, чтобы не беспокоили до четырех утра – будет-де работать всю ночь, спустилась в лифте в подземный гараж, откуда ее, сидящую в белом «Павере», подъемник вознес к служебному выходу. Слегка удивленный часовой отдал ей честь, Полина небрежно ответила. «Забудь», – сказала ему мысленно. Моросил легкий дождь, ночное шоссе серебрилось под фарами. В приемнике громко пищало – радиомаяк в авто Нины слал предательский сигнал, оповещая о местонахождении беглянки. Громкость сигнала не росла – Нина, не взирая на темень, выжимала из своего авто максимум возможного. «Пора», – решила Полина. – «Не бегать же за ней всю ночь».
Тронула тумблер на рулевом колесе, с антенны на крыше полетел радиосигнал. Уловленный датчиком в авто Нины, он заставил сработать реле, выключающее зажигание.
Ты прошла пяток верст по бездорожью и донельзя вымоталась. Раньше такого с тобой не случалось. Распустила себя, потеряла форму… Задыхаясь останавливаешься, брыкаешься, стараясь стряхнуть с босых ног огромные комья налипшей грязи и, наконец, счищаешь их руками. Как от кандалов избавилась. Холодно, рассвет близок, по небу мчатся серые клочья туч, то и дело начинает моросить дождь. Твоя курточка не по погоде, дорогая. Живей двигайся. А ну, давай, пошла!
Цепляешься за шаткий заборчик, под руками крошатся бурые прошлогодние стебли подсолнухов. Встать, дрянь… Шагать. Белеют штукатуркой кривоватые стены домов. Черный Овраг – покинутый хутор. Остов «Небесного стикса» как скелет динозавра. Деревянный дом, второй этаж сильно поврежден. Следы пожара. Пусто. Голо. Скорей туда, подняться наверх. Нет, сначала, отдышаться. Что такое? А… белый «Павер». Полюшка уже здесь.
Отдаленный, всё усиливающийся грохот и треск… жуткого вида мотоцикл, оседланный двумя зверского вида девчонками в кожаных куртках, резко останавливается рядом.
– Долго ж вы добирались. Я ждать устала, – говоришь им.
Полина осторожно спускалась по хлипким остаткам лестницы, прижимая к груди маленький саквояж. «Insulo Maora mao» написано на нем. Собственность Хозяйки Острова. Некий драгоценный груз, доставленный подводной лодкой в Тир беглыми эльберовцами. Очевидно, отдан Нине престарелым авантюристом Гаригом уже на борту «НС». Она спрятала его на чердаке между крышей и несущей балкой – глупое укрытие, но среди пожара и смерти ей некогда было найти лучшее. Размышления Полины прервались самым банальным образом – треском обрушившихся под ногами ступенек, но падать было уже невысоко и не больно. Поднявшись на ноги, она встретила насмешливый взгляд Нины. Рядом с ней стояли, в напряженном ожидании еще две женщины, с ног до головы затянутые в кожу, обе вооруженные «Мини-Крамерами».
– Познакомься с Таис и Анной, – сказала Нина. – И давай сюда мою вещь.
Полина отдала ей саквояж и угрюмо проследовала под дулами автоматов к автомобилю. Нина собиралась сесть за руль и Полина горестно заметила:
– Ну уж машина-то – моя.
– Ты устала, я поведу.
Глубинный смысл ее слов был совсем другой. «Ты заигралась, запуталась во власти. Отдай ее мне».
Полина помедлила.
– Скажи мне только, что я тебе сделала? За что… ты меня так ненавидишь?
Нина откровенно удивилась, но Полина перебила готовые сорваться с ее языка оправдания.
– Мне тяжело, трудно, плохо! Того и гляди, всё рухнет. А ты подножки подставляешь. Я же встречала Хозяйку! Давно. Она не могла через столько лет остаться всё той же пожилой шваброй, а превратилась бы в полную развалину. И что я увидела!? Три слоя штукатурки на морде? Руки в перчатках? Черные очки? Всё, чтобы скрыть возраст. Скрыть, что это не старуха, а молодая женщина, играющая старуху. Зачем? Зачем ты это сделала?.. Что вы с Ивом задумали? Почему сеете смуту?
Таис и Анна, повинуясь незаметному знаку Нины, схватили Полину и стали выворачивать ей руки за спину. А Нина назидательно ответила:
– Чужое брать нехорошо, – (Снова потаенный смысл.) – Раз. Сейчас поедешь со мной – я вывожу тебя из игры. Два. Так надо, после поймешь. Ты очень упряма, дорогая, и можешь наломать дров. Я никак не ожидала, что взлетишь так высоко. Горжусь тобой. Но, милая, ты неопытна, а я – профессионал.
Внезапно у ног Полины из земли вырвался столб пламени, и обе уголовницы с воплями отшатнулись, обронив автоматы. Полина безжалостно вырубила обеих и вплотную занялась Ниной. Та, в отличие от сообщниц, не вполне поддалась внушению – огонь существовал лишь в воображении Полины, но всё же шарахнулась – инстинкты сознательному управлению не поддаются. Полина и ее отправила наземь – отдыхать. Мигом подобрала брошенное оружие, прыгнула в авто и, была такова.
Мельком, в зеркале заднего вида: Нина, корячась, с невероятным трудом встает на четвереньки, виден саквояжик, раньше прикрытый ее телом… Ох-хо-хо… Тайна, покрытая мраком. Что же спрятала там Хозяйка? Полина бешено гнала авто обратно в Майю. Надо успеть. Успеть. Город близко. Впереди на дороге пробка. Что за столпотворение?
Ар Солтиг ехал стоя в открытом автомобиле и утренний ветер трепал его знаменитый чуб. Привлеченные грохотом бронеходов, сбегались любопытные горожане. А над улицей царил, поднятый в специально оборудованной люльке оператор видео, выбирая ракурсы, создающие впечатление многотысячного скопления народа, и стоящий рядом с ним комментатор, умело захлебываясь от восторга, кричал в микрофон:
– Вся Майя, вся наша славная столица вышла сейчас на улицы встречать своего Президента!
05.02.1384 10:30 Ив. Новости
Мыльный пузырь лопнул. Крах мятежа Бруно.
Флот адмирала Геллы, обогнув северную полярную шапку, вошел в территориальные воды Норденка.
– Сам я практически не пью, по меркам среднего эгвальца, – сказал Гелла Солтигу. – Но скупердяйничать не стану. Пусть ваши люди хорошо отдохнут.
– Ловко вы дельце-то обтяпали, – похвалил Солтиг, искоса оглядывая обстановку адмиральской каюты, где принимал его Андрей. Солтига изрядно утомил перелет, но он решил не откладывать переговоры и сразу принял предложение Андрея поговорить наедине. Каков негодяй… какой же талантливый негодяй, этот Гелла! Есть в нем что-то… нестандартное. Даже комплекция – вымахал, верзила, стоять рядом с ним – невыгодная позиция. И в себе он какой-то непонятный, сразу не просчитывается. Кто-то назвал его безумцем – если так, то безумец гениальный.
– Мое условие – автономия Острова под эгидой Эгваль, – ново (и скоро) испеченный адмирал не мешкая, брал быка за рога.
– А вы – его правитель…
– Почему нет? – хладнокровно отвечал Андрей.
– Потому. Такой человек, как вы, обязательно потянет одеяло на себя. Мало нам было Хозяйки…
Солтиг внезапно помрачнел и умолк. Гелла терпеливо ждал.
– …Главковерх. Идет? – внезапно предложил Солтиг.
– Чем это отличается от Верховного координатора? По сути? Учитывая мой скверный, как вы заметили, характер? – съехидничал Андрей.
Все козыри были сейчас у него на руках. Еще один удар и притихшие до поры восточные провинции воспрянут духом. Их умиротворение займет лет десять, и остаток жизни Солтиг потратит на то, чтобы его пиррова победа над Островом не превратилась окончательно в поражение. Андрей это видит и на этом играет. Намекнул, что не исчерпал запасов сверхоружия и без колебаний воспользуется им. Блеф? По прикидкам Солтига у Геллы вполне могло оставаться один-два заряда.
– Вы не поняли. Главковерх Эгваль.
Единственный вариант. Гелла станет заинтересован в укреплении Эгваль.
– Согласен, если пойму, что достанется вам, – улыбнулся Андрей.
– Я не буду занимать никакого официального поста.
Созидатель Эгваль как великой державы. Победитель Острова. До самой смерти Солтиг пребудет высшим авторитетом в обществе и государстве.
Он обменялся с Геллой рукопожатием – кризис успешно разрешен. Только настроение у Солтига было гаже некуда. Не оттого ли, что первым, кого он увидел на борту, был не Андрос Гелла, а та, кого хотел видеть меньше всего? Он тогда вяло поздоровался с ней:
– Приветствую тебя, Глория…
А она усмехнулась сочувственно:
– Не узнал. Никогда не узнавал меня, ни тогда, ни теперь. Вспоминай. Меня зовут Тонка Аркато. Собираешься съездить на Остров? Передай привет нашему бывшему дому…
Он сохранил Северину Тома в должности комиссара Вагнока и эта сухонькая старушонка, (в благодарность, что ли?) вызвалась быть его гидом по «Гнезду Ваги» – неуклюжей формы трехэтажному зданию. Маскировочные сети, скрывавшие его от наблюдения с воздуха, давно были убраны.
Солтиг вполуха слушал ее пояснения.
– …Здесь располагались комнаты наложниц. Вот – моя. Третья налево – Наоми. Желаете посмотреть?
Он вздрогнул.
– Что? А… да…
Пятьдесят лет назад это считалось роскошными покоями, а сейчас сошло бы за номер в гостинице средней степени захудалости. Но… здесь чисто, пыль вытирают регулярно. Халат, небрежно брошенный на спинку кресла – не может быть, чтобы это была ее одежда. Очевидно, подделка под старину. Для создания соответствующего настроения у посетителей. На столе лежит маленькое овальное зеркало в красновато-желтой металлической рамке – тоже имитация? Солтиг осторожно взял его, ощутил в руке полновесную тяжесть золота.
– У Хозяйки остались наследники? В смысле: кровные родственники? – этим вопросом он застал госпожу Северину врасплох.
Она пожевала тонкими, бескровными губами… Сказала нехотя:
– Был сын. Мальчик умер…
– А Хозяйка? Тоже умерла?
Не дожидаясь ответа, резко повернулся и пошел к выходу. Кир Маут умер. Его мать жива. А комиссар Вагнока плетет кружево из правды и лжи, не подозревая, что обмануть Ара Солтига невозможно.
Она догнала его под аркой главного входа, сколько прыти в этих старых костях!
– Я чем-то обидела вас? Простите!
– Это вы меня простите. Я временами – человек со странностями.
Они прошли по запущенному саду, мимо странного надгробия. Кто такая Дениза, кто помнит ее? Солтиг распрощался с Севериной Тома по возможности тепло, она нерешительно спросила:
– Куда вы теперь? Домой в Майю?
– У меня осталось время. Посмотрю Виольский водопад.
– О, там снова есть, на что смотреть, – эхом отозвалась Тома.
При каждом шаге деревянная поверхность моста слабо вибрировала. Он приказал себе не думать о бездне под этими тонкими дощечками. Слева, совсем близко – кипящая Виола и грохочущий водный обрыв, справа – далекая спокойная синь моря. Хлипкий висячий мостик соединяет две высокие скалы, триста метров туда и столько же назад – прогулка для любителей острых ощущений. Короткий путь по сравнению с полной шириной водопада – два километра. Но ему хватило и этого. Ар Солтиг не пройдя ста шагов, понял, какую глупость совершил. Он – властитель Эйкумены, не сможет сделать такой простой вещи: пройтись, не спеша до конца моста, постоять минуту-другую, любуясь бешенством стихии и вернуться. Это – не для него!
С трудом подавил желание встать на четвереньки и ползти обратно. Хорош он будет в глазах приближенных, от сопровождения которых так яростно отказался. Они, растерянные, напуганные его внезапной вспышкой, ждут, не догадываясь о беде, не зная, что надо спешить на помощь. Как насмешливо смотрит в лицо солнце! Как велико расстояние между вертикальными тросами, держащими на весу мост! Один неверный шаг и скользнешь между ними в пропасть. Как мерзок и враждебен ветер, несущий облака водяной пыли. Доски впереди мокры, скользки от влаги. Ар Солтиг застонал и сделал еще один шаг вперед.
Он промок насквозь, продрог, но дошел едва до середины. Ему не превозмочь себя. Не преодолеть… Мост впереди исчезал в водяном тумане, становился призрачным, переставал существовать… Путь в бесконечность. Так выглядит смерть? Надо идти… Впереди показалась смутная фигура. Ветер на время стих, и он смог рассмотреть того, кто ждал его здесь, на краю бездны. Услышал зов:
– Иди ко мне! Это я!
Тело Нины облегала удивительная одежда, отливающая металлическим блеском, но на вид тонкая и мягкая. На правом бедре болтался кургузый пистолет, незнакомой модели… Волосы на голове Нины слиплись, она помотала головой, стряхивая с глаз мокрые пряди. И, кривя губы в жалком подобии улыбки, с каким-то странным отчаянием повторила:
– Это я…
У Солтига потянуло кожу на скулах, так случалось в молодости, когда он был замкнутым и нервным подростком. В такие минуты он мог говорить с трудом, сквозь непроизвольно сжатые зубы. Старая болезнь вернулась? Ладони начали неметь, в них появился зуд, мурашки побежали от кистей рук до локтей. Порыв ветра принес новое облако брызг, накрывшее их обоих, и холодный душ оказался спасением. Еле шевеля языком, Солтиг выдавил:
– Что… вам… от меня нужно … миз Вартан?..
|
|