| |
Венедикт Ли Nовое Vремя. Часть 2. Властелин Мира
18. ОСОБО СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ
Я вошел в каюту. Пленница в тюремном комбинезоне, лежащаая навзничь на койке, даже не повернула головы. Всё равно, повязка на глазах мешала ей видеть. Снять ее она не могла, потому что руки прикованы к койке. Так же и с ногами. Ни взбрыкнуть, ни повернуться. Причинить себе вред тоже нельзя.
Она напряглась, заслышав мои шаги. Я остановился рядом. Тоненькая девочка-подросток, ей еще шестнадцати нет. При том, крепкая, тренированная, с фигурой балерины. Коротко обрезанные светло-каштановые волосы спутаны в беспорядке. Нехорошо так обращаться с ребенком.
Я снял с нее повязку, освободил от оков. Она зажмурилась на несколько секунд, потом открыла карие, слегка на выкате глаза. Села на койке, настороженно прислушиваясь. Наверное, ее смутил гул двигателей.
– Где мы?
Голос у нее – красивое, нежное сопрано. Все задатки, чтобы петь, танцевать, срывать аплодисменты, и сводить с ума поклонников.
– Едем потихоньку по Виоле, Марсия.
В какой из четырех иллюминаторов ни глянь, снаружи – быстро убегающая назад водная гладь. Оба берега рисовались вдали, на горизонте, серыми блеклыми полосами.
– Водомерка. Катер на воздушной подушке.
Пацанка коротко глянула на меня, хмуро и гордо. Но от вопроса не удержалась :
– Почему… «водомерка»?
– Есть насекомое такое, маленькое. Умеет быстро по воде бегать.
– А, жаргон. Сравнительное словообразование. Эфемерские языки – стихийные. В них нет порядка.
– Охотно допускаю. Тонго, как понимаю, создан искусственно?
– Да. В этом его преимущество.
Я не возражал против такого безапелляционного заключения. Неблагодарное дело – пытаться переспорить новтеранина. С Марсией, во всяком случае, этот номер никогда не проходил. Упорная юная особа. Сейчас, с тем же апломбом, она выдаст очередной перл. Я знаю, какой. К несчастью, это ее навязчивая идея. Вот, пожалуйста, начинается…
– Разговор на тонго всегда понятный и недвусмысленный! Vil helpo: la cid auta.
Мне давно было ясно, что прекратить это можно только одним способом. Да и устал я от нее, честное слово.
– Ладно, Марсия. Ваше желание исполнится.
– Когда?!
Я глянул на часы.
– Минут через сорок будем на месте. За четыре часа отмахали восемьсот километров, осталось немного.
– До… чего?.. – она впервые проявила неуверенность и беспокойство.
– У нас там исследовательский центр, скажем так. Вас допросят с пристрастием, а потом… располагайте собой, как хотите.
– Я же… давно рассказала всё, что знаю! Почему не веришь? Как это мерзко! Типичная эфемерская низость… и злоба!
Моя улыбка окончательно вывела ее из себя.
– Чему ухмыляешься! Подлое животное!
– Сделал важное умозаключение. Поэтому – доволен.
Марсия горда, но, к тому же, любопытна. И здесь она попалась на удочку.
– Какое? У тебя мозгов не хватит ни на что, сложнее, чем дважды два!
– Вы, Марсия, против ожиданий (и опасений) – не обладаете пси-способностями. Именно это я понял.
– Так что же? Телепатия – редкий дар, очень! Да, я – не пси, и нисколько от этого не страдаю.
– Добавлю, Марсия, что на Скайтауне ни у кого другого тоже нет подобных талантов!
– А вот и пальцем в воду… нет… не так…
– Пальцем в небо, – подсказал я.
– Интересная идиома. Спасибо. Запомню. Ты ошибся. У нас был ментальный инженер…
– Была, – поправил я. – Ее звали Тенар. Вы бросили девочку и ее друга. Не захотели разыскивать, когда они вовремя не вернулись на Скайтаун. Всё ваш чертов новтеранский индивидуализм.
– Неправда! – вскричала Марсия. – Врешь, эфемер! Сигнал маяка прервался, мы не смогли их обнаружить.
– Ладно, мой упрек – необоснованный. Прошу прощенья.
Марсия надменно кивнула, принято, мол. За то время, пока мы с ней вот так играли в барышню и хулигана, рев двигателей смолк, превратившись в тихое ворчание. Наш летающий катер приближался к берегу. Зашипел динамик на стене. Раздался хриплый голос шкипера:
– Соратник Винер, швартовка через пять минут!
Когда мы с Марсией сошли с борта, она встревожилась:
– У меня останутся силы? После всего…
Ее беспокоило, что она не сумеет исполнить задуманное!
– Да.
Мой короткий ответ ее не утешил. Мы шли через заброшенный парк, по слабо утоптанной тропинке. Палая листва шуршала под ногами. Марсия поминутно озиралась. А еще – ей было холодно. Пару раз она споткнулась, мне пришлось поддержать ее. При этом я ощутил, как она дрожит. Наконец, она остановилась и спросила надрывно, со страхом и вызовом:
– Куда мы идем? Что вы хотите со мной сделать?!
Если бы она тут же бросилась наутек, то вряд ли бы я ее догнал. Но гордость мешала ей обратиться в бегство.
– Никуда. Допроса не будет. Дальше мы не пойдем.
Из наплечной сумки я вынул маленький, около 30 сантиметров длиной кинжал, в серебряных, богато инкрустированных ножнах.
– Возьмите. Ему больше ста пятидесяти лет. Изделие горских оружейников. Лезвие настолько острое, что им можно на лету перерубить носовой платок.
– С-спасибо… – рука Марсии дрогнула, когда она принимала старинное оружие из моих рук. Вынула кинжал из ножен. Завороженно уставилась на сверкающее лезвие.
– Ты не обманул, эфемер. Это – правильное средство.
– Наилучшее приближение к тому, о чем вы так настойчиво просили.
– Se vero. Cho ochani?
Она, незаметно для себя, перешла на тонго, но я ее понял.
– Кроме меня, свидетелей не будет…
Я повысил голос, пресекая готовое сорваться с ее губ возражение. Что за упертое создание!
– Тут такое дело, Марсия… Никому не хочется смотреть, как вы вспарываете себе живот.
Она пробормотала что-то неразборчивое, но, судя по всему, ругательное. Опять ей дикие и недоразвитые эфемеры во всём виноваты.
– Понимаю, Марсия, ваше затруднение. Не перед кем выпендриться – раз. И некому избавить вас от лишних мучений, когда выпустите себе кишки. Ни я, и никто из моих знакомых не умеет рубить головы.
– PafEj…
– Хорошо. Добью выстрелом в сердце. Ваша голова останется при вас, но лицо не будет искажено страданием. Так требует ваш обычай?
– So. Borzo nade.
– Сделаю быстро. Даю слово.
Она молча кивнула. Опустилась на колени, чуть разведя ноги. Резким движением расстегнула застежки-липучки на комбинезоне. Задрала рубашку, обнажая живот. Кинжал в руке она держала твердо. Примерила лезвием… Щеки ее порозовели. Ей больше не было холодно. Глубоко вздохнула.
И тут я тихо окликнул ее:
– Марсия…
Она сильно вздрогнула, и замерла. Я быстро опустился рядом с ней на колени.
– На самом деле вы не хотите умирать. Ваша проблема в другом. Вовсе не в расплате за непоправимую, как вообразили, ошибку.
– В чём… – глухо спросила она.
– Вы не знаете, что делать. Начали кампанию, не просчитав варианты. Все варианты, даже самые плохие, надо продумывать заранее. Вы этим пренебрегли. Проиграв первое сражение, очутились в дурацкой ситуации, когда не понимаете, какой сделать следующий ход. Вот что вас мучает, а вовсе не чувство вины.
– Ты… бесчувственный дикарь, эфемер… Не понимаешь, что я натворила. Погубила «Ксанаду». Погубила… тысячи моих…
– Марсия! Любая война – игра с неизвестностью. Командир, посылая подчиненных на задание, возможно, посылает их на смерть. Вы думали: «пришел, увидел, победил»? Перепуганное, обескураженное человечество склонится перед могуществом таинственных пришельцев? Какое-то время вы правили бы анонимно, а потом высадились на планету? Сочинив правдоподобную историю о взрослых дядях и тетях, оставшихся на орбите и контролирующих колонизацию. Глупый замысел, как раз для детишек, вроде вас.
Марсия аж вспыхнула вся, от гнева и злости. Я даже решил, что она набросится на меня, благо, ножик в руки я сам ей дал. Но она справилась с собой.
– Всё не так! Совсем! Не совсем так…
– Допустим. При том, что план ваш практически удался.
Я встал, потирая затекшие колени. Марсия, невольно, последовала моему примеру. Руку с кинжалом она осторожно опустила, чтобы не задеть бритвенно-острым лезвием ни себя, ни меня.
– О чем. Ты. Говоришь? – спросила, уставившись на меня в упор. Глаза у нее большие, золотисто-карие.
– Последним этапом залихватского плана была высадка на планету. Вот и высадились. Разве нет?
Она попыталась возразить, но я не дал ей раскрыть рта, перебив нахально и грубо, как полагается дикарю-эфемеру.
– Потеряли по пути десантный корабль и больше половины личного состава. Но закрепились на плацдарме. Беда лишь в том, что у командора Марсии закончились домашние заготовки. А думать лень. Ей легче выпотрошить себя, как курицу, чем пораскинуть умишком.
Красная от злости, Марсия вернула кинжал в ножны и швырнула его мне под ноги. Утерла рукавом пылающее лицо. Спохватившись, застегнула комбинезон.
– Так… что же мне делать?..
Такой робкой я ее раньше не видел. А румянец на щеках – то была краска не гнева, а стыда.
– Lukte. Serche. Trove. Ankapute. Использовать главное свое преимущество.
Взгляд ее молил: «Скажи, какое?!» – и я не стал ее мучить.
– Когда ребенку что-то нужно от взрослого, разве добивается он этого силой или угрозами?
На симпатичном личике Марсии читалось озарение. Я, меж тем, поднял брошенный вздорной девчонкой кинжал, и спрятал в сумку. Незачем детишкам играться с холодным оружием. Карманный светострел – бластик, и тот безопасней. В нем, хотя бы, предохранитель есть. А теперь, нам пора.
– Марсия! Поселение Небесных детей в километре отсюда. Десять минут ходу, если поспешим.
Я сказал «поселение», но это был аккуратный, чистый, хорошо распланированный городок. Многие дома на окраине стояли с заколоченными окнами. Потому, что раньше его население было многочисленнее, чем тысяча с небольшим Небесных детей. Здесь жили конструкторы, инженеры и рабочие – творцы ракетно-ядерного меча Острова. «Сверхоружия», как называла его пропаганда.
«Нам нет преград…» – когда-то брошенные вскользь Хозяйкой слова стали религиозной заповедью. В которую она сама же поверила. Составляя с тех пор свои планы в расчете исключительно на благоприятный результат. Подобный промах недавно допустила Марсия Демют. Но командор «Ксанаду» – Скайтауна, была хотя и очень развитым, но, всё же, ребенком. А Наоми?
Мы вошли в караульное помещение, я предъявил документы. Пожилой дежурный с любопытством взглянул на Марсию. Та вздернула подбородок и отвернулась.
– Переводим сюда, на постоянное пребывание, – пояснил я. – Их старшая.
– Выбили из нее, всё, что знала? – хмуро спросил дежурный.
Я прочел его имя на нагрудной нашивке. «Свенсон».
– Ничего не выбивали. Потому, как ничего не знала. Так же и остальные. Вот вы, Свенсон, пользуетесь сотовым телефоном. А спроси вас, как он устроен…
– Не сознаюсь. Это точно… – хмыкнул он. – Ребятишки научились управлять огромной, сложной машиной – летающий город – офонареть можно… И не совладали в трудную минуту. Хотел бы спросить, кто же их так…
– Неизвестно. Догадки – не в счет.
– Ясно. «Совершенно секретно, перед прочтением сжечь».
– Именно. Я тоже хочу вас спросить. Вы, вижу, настроены к детям с Новтеры вполне так, терпимо?
– Почему бы нет? – немного резко ответил Свенсон. – Это – дети. Держать их в тюрьме запрещено законом. Хотя, нет, закон – для людей, ведь так? Вам не нравится, что я говорю?
– Люди Мира и Новтеры происходят от общих предков – это доказанный факт. Хозяйка Острова, которую многие до сих пор почитают, была дитем Новтеры. Это – тоже факт, который забыли засекретить, и я вам его сообщаю.
Озадаченный Свенсон поскреб седоватую макушку.
– Извиняюсь, соратник Винер, что малость вам нагрубил… Пусть девочка возьмет плащ с вешалки. Вернет потом. Холодно на улице-то.
– Спасибо. Одевайся, Марсия, и пошли.
Мы вышли, а Свенсон проводил нас внимательным, долгим взглядом. Впрочем, не нас, а Марсию. Волновался он исключительно за нее одну.
– Этот эфемер… он… мне сочувствует? Почему? – спросила Марсия, когда мы отошли от караулки подальше.
– Людям свойственно переживать за тех, кто в беде. Особенно, если страдают дети. Разве на Новтере по-другому?
Марсия наморщила нос, в напряженном раздумье. Да так и не собралась с ответом. В общем-то, ответа я не ждал. И без него я начал постепенно ее понимать. Дети Новтеры…
Они умны, и привыкли добиваться успеха своими силами. Отсюда их нетерпимость к тем, кто пытается получить преимущество в обход правил и без труда. Отсюда уверенность, с какой они предают огласке замеченное мошенничество. Отсюда их мрачная жесткость.
Нелегко нам с ними придется.
Надо соблюдать крайнюю осторожность.
Вроде, как держишь в руках невероятно острый кинжал, сделанный в Стране Барнабо.
Я вернулся в Вагнок, когда в темнеющем небе взошла пепельно-дымная Обо. Вскоре ее закрыли темные тучи. В прорехах между ними колко мерцали звезды. На горизонте узкой полосой багрово тлел закат. Порыв морозного воздуха обжег лицо.
Трамваи еще ходили, и я за четверть часа доехал до заветного квартала – Двора Хозяйки. Уже и Хозяйки давно нет, а название осталось. Неприметная дверь в каменной высокой стене отворилась, когда я коснулся ее своей личной карточкой. Все граждане Острова равны, но есть те, которые равнее других. Например, я.
Дошагал по песчаной, подмерзшей дорожке, подсвеченной редкими фонариками на бордюре, до моего скромного дома. У входа переминался посыльный.
– Доброго вечера, господин Винер.
– И вам того же. Что стряслось, на ночь глядя?
– Координатор хочет видеть. А у вас фон выключен.
– Я сегодня выходной. Частная жизнь, так сказать.
Он понимающе ухмыльнулся.
– У меня тут мотороллер, господин Винер…
– Так поехали.
Сказано-сделано, я примостился на заднем сиденье, как девица за кавалером. Спокойно можно было дойти пешком, но Одиссею Гору явно не терпелось. Что за вожжа попала под хвост, раз не может подождать две лишних минуты?
И вот, я снова в Доме правительства, круг дневных забот замыкается там же, откуда начался утром. На этот раз я очутился в северном крыле здания. Более ухоженном, с ковровыми дорожками в коридорах, скрадывающими звук шагов. Мой провожатый шел впереди.
– В малый зал, пожалуйста…
Я вошел, и замер в удивлении.
Кроме Одиссея Гора – он же команданте Йерк, за длинным столом примостились Полина Ждан и Анита Гариг, упорно делающие вид, что не замечают друг друга. Анита приветствовала меня легким кивком, а Полина покраснела и опустила глаза. Мне бы испугаться, что ночное сборище посвящено моей скромной особе, но… нет. Вряд ли кто из трех властителей Острова подозревает о моих сегодняшних похождениях. Потому что здесь присутствует еще один… очень странный гражданин! Похоже, он и есть причина переполоха.
В комнате было сильно прохладно, поэтому и команданте и обе женщины надели под пиджаки свитеры. Иначе, что за совещание, когда у тебя зуб за зуб не попадает. Я тоже вошел с улицы, как был – теплые штаны, ботинки на толстой подошве, куртка с подкладкой. Спасибо Небесным детишкам за интересные перемены климата.
Но незнакомец меня поразил. Он щеголял в странной одежде, что-то вроде малахая жителей Арктиды – ворсистый, длиной до пят, с капюшоном мехом внутрь. Невероятная расцветка – желтый в чередовании с черным и темно-коричневым.
Странный гражданин небрежно поклонился, как бы здороваясь со мной. Объявил:
– Это – шуба из меха крауна! Музейный экземпляр! Ей больше тысячи лет! Такой человек, как я, может себе позволить. Позаимствовать…
Команданте кисло промолвил:
– Гораций, познакомься с Жеомом Киано. Известным суорским…
Он замолчал, впав в серьезное лексическое затруднение. Надо бы сказать: «псевдоученым» или «аферистом». Подходящей характеристикой так же явилось бы слово «мошенник».
Но наш вождь, помедлив, закончил:
– …исследователем. Чьи выводы не всегда находят понимание.
Жеом Киано откинул капюшон назад, открывая черноволосую, курчавую голову. Не потому, что ему стало жарко. Просто теперь он смог с величественным видом, благосклонно кивнуть.
– Очень приятно, – сказал я, усаживаясь напротив него. И добавил:
– Кстати, вы тоже можете сесть.
Киано мотнул головой, дескать успеется. Расстегнул завязки, шуба распахнулась, открывая элегантный черный костюм, сорочку в синюю полоску, и галстук-бабочку. Тот еще франт. Повидимому, и унты он надел поверх лакированных туфель. Вскинул голову, поднял руку. Шуба, стоимостью в не один миллион алтын, смотрелась на нем, как королевская мантия. Еще бы. Мех крауна необычайно прочен, и не поддается гниению. Изделия из него очень легкие и теплые. Хотел бы я знать, как ему удалось уволочь такую ценность из государственного музея.
Киано поймал мой оценивающий взгляд, и деловито пояснил:
– Правительство Суора пошло навстречу своему великому гражданину.
Воздел руку и возгласил:
– Я прибыл, чтобы спасти от катастрофы Мир! О такой мелочи, как Остров, я уже и не говорю.
Еще до моего появления, он похоже, всех достал. Наглостью и высокопарными речами. Анита сдерживала язвительную улыбку. Полина нервно кусала губы. Команданте сидел неподвижно, с каменным лицом. Одно это говорило о том, как он сердит.
– Какой именно и каким образом? – ровно спросил он.
– Какой – мне придется дать развернутое пояснение. Иначе людям с ограниченным интеллектом меня не понять. Каким образом – очень просто. Вы должны передать в мое распоряжение некое устройство. Которое важно именуете «объект Зеро».
С ледяным спокойствием, скрывающим последний градус бешенства, команданте спросил:
– Вы… – сумасшедший?
На что Жеом Киано, приосанившись, ответил:
– Нет. Я стабильно гениален. А сумасшедший – вы.
* * *
– Нет! – завопила Бобби, – Не так! Закуток надо!
Тея пожала плечами. Сделала несколько пассов. Нахмурилась. Повторила, от усердия крутанувшись всем худеньким телом.
– Сейчас брякнешься… – остерегла ее Бобби.
– Не лезь! Брысь под лавку! – огрызнулась Тея.
Нарядная комната, в которой находились близняшки, пришла в движение. Изгибы стен и потолка плавно перетекали друг в друга. Когда преображение закончилось, в дальнем конце комнаты образовался уютный уголок. Там стояло кресло, в него удобно забраться с ногами. При том, со стороны тебя никто не увидит.
Бобби одобрительно показала большой палец. Затем указательным пальцем начала чертить в воздухе. На стене возникла надпись: «Как быстро летит время! Скоро нам полные 7 лет!» Тея обернулась, сердито нахмурилась. Занесла руку, будто собираясь стереть неуместный лозунг. Глаза ее погрустнели. Пальцы шевельнулись. На стене, чуть ниже, добавились слова: «Неужели жизнь прожита? Никогда больше не встретить верной и нежной любви?».
В другом помещении, более обширном и строгом по убранству, Симз, давясь от смеха, сказал:
– Эльма Хеди, ваши племянницы – на редкость талантливые и умные девочки.
Похождения обеих сестер отображались перед ним в виде стереограммы.
– Нехорошо подглядывать, Симз, – укорила его Хеди.
– Сами сказали: присматривать. Я и смотрю, временами. Узнаю в обеих вашу сестру.
Хеди улыбнулась, потом помрачнела.
– Столько лет… в неведении. Так долго ничего не знать! Они тогда сказали, что Наоми погибла в результате несчастного случая. Негодяи! Как посмели скрыть!?
– Наверное, сами не знали, что она жива…
– Не верю. На Новтере ничего не делают просто так. Там нет несведущих, невежественных, или глупо ошибающихся. Нас обманули сообщением о ее смерти! Какая подлость… Какое злодейство!
В гладкой стене сама собой образовалась овальная дверь, пропустив Зенона. Он сделал шаг вперед, и дверь за его спиной исчезла, как не была.
– Здравствуй, сын!
– Привет, мам. Мы – на подходе. Через час сорок пять войдем в сферу притяжения.
Пол рядом с ним вздыбился, возникло изящных форм мягкое кресло. В которое Зенон непринужденно плюхнулся. Покосившись на стереограмму, заметил:
– Никак не привыкну, что у меня появились две кузины-очаровашки.
Стереограмма погасла, и строгий женский голос прозвучал ниоткуда:
– Не злоупотребляйте наблюдением, пожалуйста. Я справлюсь сама. Им нужен отдых и развлечения.
– Прости, Ирина. Больше не буду.
– Извинения приняты. Пользуясь случаем, благодарю за то, что дали мне имя. Оно гораздо лучше прежнего.
– Если не секрет, какое было прежнее? – полюбопытствовал Симз.
– Великий руководитель Кальваро звал меня «Эй, ты!»
Симз только головой покачал. Каким идиотом надо быть, чтобы настолько варварски обращаться с искусственным интеллектом!
– Пойду, составлю обеденное меню, – сказал он, и ушел, так же, как Зенон, пройдя сквозь стену.
– Ты нервничаешь, мам. Как львица в клетке. Сядь, успокойся, – сказал Зенон.
Хеди резко обернулась.
– Я, можно сказать, готовлюсь к бою. Когда взломаем планетарную инфо-структуру…
– То вывалим в нее видео-протоколы. Думаю, мам, что этого хватит обнулить ранг всего Малого круга, и не только. Пусть попробуют доказать, что «Эра Кальваро» длилась так долго без их ведома!
Хеди вспомнила недавнее собрание Совета эльмов. Обширный зал. Огромный круглый стол, вместивший за собой сто сорок три человека. В центре, на подставке, напоминающей гигантский раскрытый цветок, возлежит серебряного цвета шар, размером с футбольный мяч. Звучит холодный женский голос. Искусственный интеллект – бывший личный секретарь Руководителя Кальваро, рассказывает о своей службе у великого человека. Периодически демонстрируя видеозаписи, которых у него набралось несметное количество.
Кто-то из знатных эльмов лежит на полу в обмороке, над ним хлопочут врачи. Кто-то давится рвотой. Слышен чей-то пронзительный вопль:
– Прекратите! Вы что, хотите доказать, что Ферном сто два года правил Синяя Борода?!
– Сравнение – истинно, – отвечает искин.
Хеди усилием воли отогнала воспоминания. Надо думать о будущем. О близком будущем! Впервые у Гатора есть свой звездолет! Никогда Новтера не соглашалась предоставить электронный мозг для изготовленного на Гаторе корабля. «Тестируйте оборудование», – говорили они, – «Остальное за нами». Появлялся человек с Новтеры, привозил очередного искина, устанавливал на новом корабле, и бывал таков. Вместе с кораблем. «Вы – инженеры, а не ученые. Вам не доступен должный уровень абстрактного мышления», – так говорили новтеране.
Что ж. Время пришло. Нате, выкусите. Для нового звездолета нашлись отличные мозги. Не без изъяна, конечно. Больше века назад, перед тем, как передать искина Дину Кальваро, в его программу внесли изменения, лишившие искусственный интеллект свободы воли. Это – преступление, за которое тоже кто-то должен ответить.
К счастью, новые повелители искина по имени Ира – две близняшки-первоклашки. Добрые и умные девочки, сами того не ведая, сумевшие переподчинить себе секретное оружие Дина Кальваро. Приходится давать Ирине задания через них. Бобби и Тее это нравится. От звания «Великий руководитель – сестры Вартан» обе решительно отказались. «Никакие не великие, а пока очень даже мелкие!» На что искин меланхолично заметила: «Сто двадцать и четыре десятых сантиметра. В пределах нормы для вашего возраста».
Хеди беспокоило, как отразится на детях всё, ими недавно пережитое. Но, похоже, искин оказалась неплохим психотерапевтом. Объяснила, аккуратно разложив по полочкам. Люди бывают хорошие и плохие. Тех и других примерно поровну, поэтому борьба добра со злом никогда не заканчивается. От плохих людей надо или убегать, или сражаться с ними. У девочек не было иного выхода. Кроме, как сражаться и победить.
Ей и Зенону так же сейчас предстоит сражаться. И так же победить.
Никто из взрослых на борту, даже в горячечной фантазии, не смог бы отгадать истинную подоплеку происходящего. Как можно поверить, что события последних дней явились плодом замысла, созревшего в двух вихрастых девчачьих головах? Точнее, в разуме, возникшем ниоткуда, как единение двух личностей, давшее новую. Несуществующую, и, одновременноно, до ужаса реальную.
Z-29 шел в режиме мерцания, ежесекундно уходя в подпространство и выныривая вновь. Так швейная игла пронзает складки ткани. Подобные микропрыжки экономичнее однократного пробоя, но дают на порядок меньшую эффективную скорость. Сейчас звездолет выжимал всего 400 световых. Вместе с ним шли шесть беспилотных кораблей охранения. Внушительная сила.
Мелинда Джос возвращалась на Новтеру.
* * *
Я сказал, подпустив в голос командирские нотки:
– Ну-ка, всем заткнуться! Мне надо поговорить с мэтром Киано наедине.
– Предлагаете нам выйти вон? – кисло спросил команданте.
– Вот именно. Берите под руки милых дам и выметайтесь. На три минуты.
Одиссей Гор встал, отвесил шутовской поклон, и вместе с Анитой и Полиной вымелся вон. Как я и просил. Когда за ними захлопнулась дверь, я легонько взял Жеома Киано за грудки.
– Ну-с, великий гражданин Суора, выкладывайте! Чего ради устроили комедию?
«Великий гражданин» осторожно высвободился из моей хватки.
– Понимаете, прихожу с важным, как думаю, известием. И обнаруживаю… Надутого индюка, страдающего комплексом «маленького человека», и озабоченного одним: успешно ли он играет роль великого вождя? Плюс двух тёток, ненавидящих друг друга, и озабоченных, каждая: как сделать гадость другой.
– Так уж и тёток…
– Хорошо. Одна тётка и одна тёлка. Суть в том, что всем троим я – до лампочки, и слушать меня никто не хочет.
– Поэтому вы начинаете глупо кривляться, в расчете поправить положение? И чего добились?
Глаза Киано лукаво блеснули.
– Вы же меня слушаете.
Когда команданте вернулся, ведя под руку наших прекрасных дам, я сказал:
– Вот график отбора мощности, согласованный с главным энергетиком. Я только что с ним созвонился. Поднял с постели среди ночи именем команданте. Мэтру Киано необходимо провести ряд экспериментов, требующих хорошего вольтажа. Список оборудования прилагается.
– Мне подписать, что ли? – буркнул герой суорской и прочих локальных войн.
– Да, будьте так любезны, – подтвердил я.
Несостоявшийся революционер и бывший Хозяйкин лизоблюд размашисто подписал оба экземпляра составленного мною декрета. А бывший муж бывшей Хозяйки, то есть – я, сказал:
– Спасибо вам от имени науки, – и аккуратно сложил и спрятал во внутренний карман куртки первый экземпляр. А второй передал Жеому Киано. – Предьявите завтра утром, когда будете заказывать пропуск. Кабинет номер два на первом этаже.
– Ага, понял, – несколько суетливо ответил Киано, донельзя обрадованный счастливым для него решением вопроса.
– Нам можно идти? – иронически поинтересовался команданте. – Вы и без нас прекрасно справляетесь.
– Сейчас принесут кофе и бутерброды, – ответил я. – Не уверен, так ли велика беда, нависшая над нами, как утверждает мэтр Киано. Но этот вопрос – для политиков и стражей госбезопасности. Без вас троих – никак не обойтись.
Наш «союз пяти» закончил толковище далеко за полночь. К определенному решению мы не пришли. Жеом Киано не сумел четко выразить свои опасения. В общем: его тревожило намерение Великого Магистра завладеть, так или иначе, «объектом Зеро». Тогда о планируемых Киано физических экспериментах придется забыть навсегда.
Сошлись на том, что будем держать ушки на макушке. Команданте заявил, что любые просьбы, требования и увещевания со стороны Магистра будут им молча проигнорированы. И распрощался, пожелав спокойной ночи. Полина ушла вместе с ним. Я спросил Киано:
– Вы где остановились? Вас подвезти?
– Да, вроде, как бы, пока нигде, – рассеянно ответил ученый муж. – Еще предстоит устроиться в гостинице.
– Вы истинный ученый. Раньше думаете о науке, а потом о себе. Как насчет переночевать у меня? Раскладушка найдется. Утром решим, где вас поселить.
Анита проводила нас до выхода. В фойе, в большом настенном зеркале, отразилась живописная троица. Киано размашисто шагал впереди, являя собой картину триумфа. Я чуть отстал, потому что Анита крепко ухватила меня за рукав. Мы, как раз, очутились рядом с зеркалом. Стройный молодой человек, и худощавая пожилая женщина. Анита, приподнявшись на носки, поправила мне воротник куртки. Сказала тихо:
– Ты был великолепен… папа.
* * *
– Выход в точку прибытия через десять секунд! – голос искина пробудил Хеди от задумчивости. Зенон встрепенулся. По замыслу, с первым, кратким обращением к Малому кругу выступит именно он. Затем Хеди зачитает меморандум Совета эльмов. Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим. Пора покончить с господством надменных интеллектуалов.
– …ВОСЕМЬ…
Нельзя сказать, что эстеты-мыслители Новтеры не догадывались о давно зреющих на Гаторе настроениях. Не случайно их последним заказом был Z-29. Звездолет, превосходящий по энергетическому эквиваленту все корабли Новтеры, вместе взятые. Машина для подавления всяческих мятежных проявлений. Орудие господства.
– …ЧЕТЫРЕ…
И в этот раз они хотели провернуть тот же фокус, основанный на их монопольном обладании технологией искусственного интеллекта. Только Новтера может вдохнуть душу в звездный корабль! Но Гатор больше не будет своими руками ковать оружие против себя самого!
|