| |
Венедикт Ли Nовое Vремя. Часть 1. Дамоклов меч
14. ЗАМКНУТЫЙ КРУГ
Пройдясь по дому, Лора убедилась, что разбитых окон нет. Значит, ударная волна не дошла. Вспышка тоже не наблюдалась. Лишь пугающее сотрясение, протяжное, длительное, с низким, на пределе слышимости, раскатистым гулом.
Вернулась в гостиную. Грета полулежала на диване, Стас хлопотал возле нее. Лора поспешила успокоить обоих:
– Взорвалось далеко. За десятки километров от нас. Ветер дует поперек, облако уходит.
Включила настенный видеоэкран. Популярный ведущий демонстрировал, как готовить тефтели в молоке. Блюдо дошло до кондиции, и волшебник-кулинар пробовал его, закатывая от наслаждения глаза. Скосил взгляд в сторону.
– Новости одной строкой! В Мете стряслось хм-м… землетрясеньице, с магнитудой четыре с половиной балла. Эпицентр – в районе Акари-лэйк. Возникшее м-а-а-ленькое цунами нарушило движение на участке трассы 98. В городе жертв и разрушений нет… Ах, какие тефтельки! Мм-м, вкуснятина! Надеюсь, вам нравится наш чудо-рецепт!
– Что б ты подавился до смерти, – хмуро сказал Стас. – Видишь, дорогая, ничего страшного. Никто войны не затевал.
На стене затренькал старинный телефон. Давно, когда Стас с семьей еще жил на Острове, он купил антикварную вещицу на день рождения дочери. Нелли к тому времени вышла замуж и жила отдельно. Бин, давно хотевший повидать сестру, вызвался отвезти подарок. Занятия в школах отменили, а в армию ему было еще рано. Грета, дежурившая в госпитале Вагнока, и Стас – офицер связи, не могли этого сделать. На войне отгулов не бывает.
Но, победа близка – ежедневно, еженощно, ежечасно твердила пропаганда. Остров неприступен. Его столица недосягаема для вражеской авиации. Эгваль получит сокрушительный отпор.
Массированный налет на Вагнок оказался для командования полной неожиданностью. Стас плохо помнил день, когда отупевший от ужаса и отчаяния, он пробирался по разрушенному городу к дому, где жила Неля. От шестиэтажного здания не осталось ничего. Даже стен. Нелли и Бина так и не нашли. Невозможно опознать в кровавом месиве, среди обломков бетона и сплетений искореженной арматуры, тех, кто еще час назад были людьми.
Неподалеку, на уцелевшем клочке тротуара молча сидел одиннадцатилетний мальчик, прижимая к груди старинный, блестящий бронзой и полированным мрамором телефонный аппарат…
Антон – муж Нели, не узнал о смерти жены и шурина. Он погиб в тот же день в воздушном бою, защищая Вагнок.
У Стаса и Греты, разом потерявших обоих детей и зятя, остался внук. Как он уцелел, мальчик объяснить не мог. Иногда Дани впадал в глубокую задумчивость, схожую с оцепенением. Через несколько лет приступы прекратились. А Грета, даже спустя годы, не избавилась полностью от депрессии. Что ни ночь, то со снотворным, что ни день, то сигарета с эйфорином.
Война закончилась полной капитуляцией Острова. Но его престарелой Хозяйке не довелось испить горькую чашу унижения. Незадолго до этого она скончалась в подземном бункере – своем последнем убежище. Полагали, что смерть ее была естественной. Мало кто может вынести крушение дела всей жизни, когда гибнет всё, ради чего ты жил, боролся, страдал. Сердце старой женщины разорвалось от тоски и горя, и никто не знает, о чем думала она в последние минуты. Или о ком. Возможно, о своем «втором я» – молодой преемнице, которой пожелала передать власть. Разумеется, ничего из этого не вышло. Когда Нину Вандерхузе спрашивали о последних днях Острова, она всегда избегала ответа.
Правительственный квартал – так называемый «Двор Хозяйки», имел подземную часть сильно больше видимой, уходя вглубь на четырнадцать этажей. Множество тайн ожидали найти победители. Однако седьмой уровень – хранилище архивов, обнаружился полностью выгоревшим. Всё уничтожило злое пламя термита. Погребальный костер несостоявшейся владычицы Мира.
«Мы вовремя ее остановили», – сказал вождь Эгваль, Великий президент Ариэль Солтиг. – «Наша победа навсегда изменила ход Истории. Наступило новое время».
– …Что ты стоишь, как надолба? – рассердилась Грета. – Телефон, не слышишь, что ли? Ладно… Хватит мне, как царице, на диване валяться.
Она проворно встала, удержала мужа, очнувшегося от раздумий.
– Да сама я, сама. Рано мне помирать.
Сняла трубку, оживилась.
– Венди? Как же я рада! Что там у вас? Слава Марии!.. Тоже ничего, разве что я полчаса в обмороке валялась, с перепугу. Да, она в порядке, – и шепотом, в сторону Стаса и Лоры: – Иомены все живы. И здоровы.
Было слышно, как верещал в трубке слегка задыхающийся голос Венди. Ее семье крупно повезло. Двенадцать километров от эпицентра – не здешние шестьдесят. Тряхнуло там здорово.
– Точно?! Слава Заступнице!.. – и, страшным шепотом Лоре и Стасу: – Радиации нет! У Иоменов прибор… от майора остался. Ребята измерили: нигде ничего.
– Венди, привет парням твоим, они молодцы, и Зелле. Целую всех. Пока!
Оглянулась. Всплеснула руками.
– Стас! Да что такое с тобой?!
– Ничего. Вроде как с души отлегло… – пропыхтел Стас, тяжело плюхаясь на многострадальный диван.
– Горе ты мое… Да, Лора, тебе привет от Венди!
– Ей с той же силой, по тому же месту, – хмуро отозвалась Лора.
Остаток дня она отмалчивалась. Грета изредка бросала на нее тревожные взгляды. Стас сделал вид, что поглощен выпуском последних известий. Ничего нового о потрясшем округу мощном взрыве, не сообщалось.
Близилась полночь. Грета собралась приготовить чай и печенье. Традиционный легкий перекус. Стас подремывал на диване. Лора поникла в кресле, зажав в руке фон. На его крошечном экране периодически обновлялась информ-лента. Вдруг она мигнула и раскрылась текстом короткого сообщения.
ИВ. НОВОСТИ. 18.14.1394. 27:39. Срочно! Перестрелка на шоссе 98, в окрестностях Меты. Есть пострадавшие, данные уточняются.
Лора встала, прошла на кухню.
– Бабулька! Я выйду ненадолго. Подежурь у пульта: откроешь калитку, когда вернусь. Не хочу будить Стаса.
Грета поджала губы.
– Господь с тобой! Чего приспичило?! Куда пойдешь, в такую глухую темень?
– К Старому мосту.
Бабушка выключила начавший закипать чайник. Пристально посмотрела на Лору. Что-то серьезное. На девочке прямо лица нет.
– Ладно. Идем. Одевайся хорошо, ночь холодная. Разбуди Станислава, пусть посидит на стреме.
Дед проявил выдержку, супруге под стать. Спросил коротко:
– Лора, ты ждешь кого-то?
– Нойс некуда деваться, кроме как вернуться в Мету. По времени – вот-вот.
– Ты решила, что здесь она захочет переправиться через Акари? И продолжать путь, невесть куда. Одна. Ночью. Притом, что знает: у нас ей всегда рады. Постучи и тебе откроют.
– Да потому, что Нойс – упрямая дура! Иомены ее неласково приняли, и вновь унижаться она не станет. Ей, как нож острый – чувствовать себя кому-то обузой.
– Точнее: кому-то обязанной. Уверена, что она еще не ускользнула от нас?
– Да, – ответила Лора, отводя взгляд. Ни в чем она не уверена. Напряжение не отпускало, отдаваясь в теле внутренней дрожью.
Ночь пришла в Мету вместе с промозглым ветром. В свете редких уличных фонарей в воздухе кружились мелкие снежинки. Температура быстро падала. Того и гляди, завьюжит, как в Норденке.
Лора шагала широко, не отставая от Греты. Обе в армейских ботинках, теплых штанах и кожаных куртках. На головах плотные вязаные шапки – Грета хвалилась, что ее изделия в округе идут нарасхват. Снег на дороге перестал таять. На его тонком слое за обеими женщинами оставались рубчатые следы. Вдали, у входа на мост, светилась на столбе одинокая лампа. Раньше их было четыре.
Автомат «Мини-Крамер» удобно лежал в руке Лоры. Полезная вещь для поздних прогулок. А Грета прихватила с собой мощный фонарь и дробовик, наподобие тех, с какими первопроходцы Мира охотились на краунов. Надежность оружия подтверждалась тем фактом, что краунов полностью истребили тысячу лет назад. Нет места в Мире животному, посчитавшему человека самым лучшим, изысканным лакомством.
На дороге кружилась снежная пыль. В заунывном свисте ветра Лоре почудился посторонний звук. Тоскливый звериный вой то стихал, то слышался вновь. Он прекратился, когда обе женщины вступили на мост. Отчетливо различался шум текущей воды.
Небо в зените высветлилось – сияние Минны, дальней луны, пробивалось сквозь облачный покров. В ее неверном свете Лора увидела грузную тень. Услышала тихое рычание и тяжелый вздох.
Окликнула:
– Нахал… это ты?!..
Стикс ответил тихим стоном. Он продолжал смотреть в сторону реки. Там, точно ряд гигантских гнилых зубов, виднелись, теряясь во тьме, уцелевшие опоры. Это было всё, что осталось от Старого моста. Давно закрытый для авто и пешеходов, он тихо доживал свой век. Пока не грянул гром.
Лору прошиб озноб. Еле шевеля губами, она выдавила:
– Нахал… где…
Она понимала, что стикс не сумеет ответить на прямой вопрос. Надо спрашивать в форме «да или нет». Зато у нее осталось время. Немного времени, чтобы продолжать надеяться.
Позади заметался сноп света – Грета включила фонарь. Лора вдруг увидела темный силуэт и радостно вскрикнула.
Нойс ее не услышала. Она дико озиралась, как человек, не понимающий, куда попал. Свет слепил ее, она прикрыла лицо рукой. Босая, с непокрытой головой, в тонком черное пальтишке; полы его трепетали на холодном ветру.
От острого приступа жалости у Лоры перехватило дыхание. Слава Деве, хоть живая! Бросилась к ней.
– Это мы с Гретой! Не бойся!
Немного успокоившись, Нойс молча последовала за ними. Нахал замыкал шествие, на его морде было написано: «Недоумеваю, как всё обошлось».
Ветер гнал облака, и они бежали от него – темные клочья в бледном сиянии Минны. На восточной стороне горизонта словно занимался пожар – всходила Обо – ближняя луна. Грета выключила фонарь, ни к чему сажать батарею. Становилось всё холоднее. Лора хотела предложить Нойс проехать короткий остаток пути верхом на Нахале – это же невыносимо в такую погоду идти босиком. Но передумала. Нойс не любит выглядеть слабой. А со стикса довольно. Он-то не скрывает, что устал.
Кованые ворота открылись сразу, как только маленький отряд достиг дома; и с лязгом сомкнулись, когда все оказались во дворе. Стас встретил их на крыльце.
– Стиксу – в сарай, там тепло. Поилка автоматическая, надеюсь, знает, как пользоваться. Как зовут?
– Дедуля, это – Нахал.
– Достойное имя. Ступай Нахал, спокойной ночи.
Стикс фыркнул, что возможно, означало: «И вам крепко спать, хорошие люди». Или: «Ага, заснешь тут, после такой передряги». Он мерным шагом направился через обширный темный двор к назначенному месту ночлега. Казалось, что двор со всех сторон ограждает высокая черная стена. В утреннем свете она станет лиственно-зеленой. Живая изгородь. Смертельно опасный кустарник – олдж.
Нахал поддел лапой тяжелую дверь сарая, она плавно, без скрипа отворилась, и тихо закрылась, когда зверь вошел. Внутри несколько флуорпанелей изливали слабый свет. Нахал прилег на деревянный помост, покрытый толстым слоем мягкой соломы. Нажал рычаг автопоилки и принялся не спеша лакать воду из низкого чана.
Напившись, поднял голову. Ага. С потолка свисают связки сушеного мясолиста. Сейчас ли подкрепиться на сон грядущий, или до утра подождет? Вставать лень, да и не рационально – зачем тогда ложился? Засыпая, Нахал подумал, что у девушки с фальшивым именем, с которой они сегодня так славно прогулялись, всё будет хорошо. Или нет. Во всяком случае, никто не запрещает надеяться на лучшее.
– Ну и амбре от тебя, – поморщилась Лора. – Снимай всё, кину в стиралку. Живее, радость моя непутевая.
Она втолкнула голую Нойс под душ; отнесла провонявшую потом и лесной сыростью одежду в стиральную машину. Пальто еще раньше бабушка вывесила на балконе – проветриться.
Вернулась, застав подругу переодетой в домашние брюки и пижаму.
– На человека похожа. Пойдем в твою комнату.
– У меня здесь комната? – тускло спросила Нойс.
– А то не помнишь! Очень уютная. Полгода не прошло, как я тебя там с ложечки кормила.
Она взяла Нойс за руку, и отвела, как ребенка, в уже знакомую ей спальню на верхнем этаже. Круг замкнулся. Второй раз за год Нойс Винер нашла приют в доме Боргезе.
Она буквально упала навзничь на постель. Лора присела на пуфик рядом.
– Что-нибудь нужно? Могу перекусить принести.
– Не надо. У тебя выпить есть? Покрепче. Водка, джин? Иначе не засну.
– Снотворное дать?
– Хорошо, – покорно согласилась Нойс.
Лора ушла, и вернулась, держа в руках пузатую бутылку и два бокала.
– Веренский ром. Попробуй. С ног валит запросто. Хотя, ты и так лежишь.
Наполнила бокал подруги до краев, в свой плеснула чуток. Нойс выпила всё до дна, и уставилась в потолок невидящим взглядом. Лора осторожно взяла ее ладонь в свою.
– Хочешь, говори. Хочешь, молчи. Помни: я с тобой.
Она достаточно хорошо знала Нойс, чтобы не ждать от нее откровенности. Со вздохом укрыла подругу одеялом. В доме сильно прохладно. Электричество нынче дорого, на отоплении надо экономить.
Лора собралась уходить, когда Нойс вдруг потянулась к ней, схватила за руку. Волнение или страх, или всё вместе, мешали ей говорить. Лора, недолго думая, приподняла ей голову и угостила еще порцией живительного напитка.
– Остаться с тобой? Это я мигом.
Не дожидаясь ответа, придвинула раскладное кресло к кровати и взяла из шкафа второе одеяло. Погасила свет, легла, слыша вблизи беспокойное дыхание Нойс. Прошептала:
– Эй… Не бойся монстров под кроватью. Я с тобой. Спи.
Подождала немного, и тоже смежила веки. И увидела путь под сумеречным небом. Час после заката или перед восходом? У развилки дороги ее терпеливо ждали две девочки-первоклашки. Похожие друг на дружку настолько, что невольно вспомнились братья Иомены. Невесты для них подрастают? «Откуда вы здесь?» – удивилась Лора, но не расслышала ответа. Сон, глубокий, без сновидений, похожий на маленькую смерть, укрыл ее черным покрывалом.
|
|